23 января 2018
Андреа Мантенья «Парнас» (1497)
Холст, темпера. 160 х 192 см
Лувр, Париж
Сложное, аллегорическое содержание картины заставляет зрителя вспомнить сложные хитросплетения греческой мифологии, а конкретно — тайный союз Афродиты с Аресом. Любовь и война, соединившись воедино, породили Страх и Ужас, Эрота и Гармонию. В ярости был супруг Афродиты Гефест, но сделать ничего не смог. Любовникам помогал извечный проказник Олимпа Гермес, да и Аполлон приложил руку к адюльтеру, дав Аресу и Афродите приют на Парнасе.
Всех участников этого неоднозначного происшествия мы видим на картине. Отстраненный Гермес придерживает крылатого Пегаса, готовый начать песню музы, привлеченные игрой Аполлона на кифаре. Вдали видна фигура взбешенного Гефеста, оставившего свою работу в кузнице. Венчают композицию сами виновники скандала: нежная и чувственная Афродита и мужественный, суровый Арес.
Работа перегружена символами и аллегориями, которые до сих пор не разгаданы. Колорит работы богат и разнообразен. Цветовой язык картины не менее интересен. А изображение постели рядом с главными героями, так и вовсе находится на грани приличия для 15 века.
Андреа Мантенья «Святой Себастьян» (Около 1480)
Холст, темпера. 257 x 142 см
Лувр, Париж
Святой Себастьян — популярный образ в изобразительном искусстве, к которому обращались многие художники, живописуя жестокий эпизод его мученичества — страдание от пущенных в него стрел. Святой Себастьян в III-IV веках тайно исповедовал христианство. Узнав об этом, император Диоклетиан приговорил его к смерти. Однако раны, нанесенные святому, не стали смертельными. Жена втайне выходила его, и он, не желая бежать из Рима, предстал перед Диоклетианом чудесно спасенным. Император же вновь повелел казнить святого.
На картине «Святой Себастьян» Андреа Мантеньи, живописца и гравера Раннего Возрождения, святой привязан к обломку античной колонны, нижняя часть его тела усеяна стрелами. Колонна как часть разрушенного античного храма символизирует медленно уходящий в небытие мир язычества, за который так крепко держался император и жертвой которого пал святой Себастьян. Рядом с ногами несчастного молодого мужчины сохранился мраморный фрагмент разбившейся статуи, когда-то стоявшей на этом месте и прославлявшей греко-римских богов.
Андреа Мантенья «Мадонна каменоломен (Мадонна в скалах)» (ок. 1479)
Дерево, темпера. 29 x 21,5 см
Галерея Уффици, Флоренция
Мотив скалы и каменщиков, уже встречавшийся и на западной стене Камеры дельи Снози, и на картине „Христос, поддерживаемый двумя ангелами” присутствует и в „Мадонне каменоломен”, иначе называемой „Мадонна в скалах“. Исследователи не преминули заметить столь частое использование одною мотива в столь разных по характеру работах.
Ив Бонфуа, подчеркивая значение камня и скульптуры в поэтике живописи Мантеньи, отмечал необычный вид угон „красной скалы, которая будто съеживается, покрываясь тысячами каменных иголок”, и считал, что истинную красоту „Мадонны в скалах” можно оценить по достоинству, только тщательно изучив все творчество Мантеньи.
Андреа Мантенья. «Се человек!» (ок. 1500)
Дерево, масло 54 x 42 см
Музей Жакмар-Андре, Париж
Почти до самого конца долгой жизни Андреа Мантенья подписывался на своих работах “падуанцем”. Он не был родом из Падуи, но здесь, в Падуе, провел он молодость, здесь получил художественное воспитание и здесь написал свои первые произведения. До своей смерти 13 сентября 1506 года мастер писал гениальные произведения, а его Се человек, который исполнен глубокого трагизма. Мантенья был похоронен с почетом в храме Сант Андреа.
Пьер Боннар «Сиеста» (1899).
Холст, масло. 109 x 132 см
Национальная галерея Виктории, Мельбурн
Его модель и спутница Марта старела, но на картинах художника оставалась юной. Такой, какой может оставаться только любимая женщина. За долгие годы жизни с Мартой Боннар создал целую серию удивительных интимных сцен, в которых есть и страсть, и нежность, и трепетное поэтическое чувство. Бесконечное число раз Боннар писал Марту — и каждый раз в его признании в любви появлялись новые оттенки. Взгляните на полотно «Сиеста: В мастерской художника».
Эта картина дышит чувственной негой и счастьем молодой любви. «Домашние» детали (собака у постели, чашки на маленьком столике) создают ощущение уютной и самодостаточной жизни вдвоем. В последующие годы Боннар часто писал купающуюся и одевающуюся Марту. Он всегда устанавливал мольберт очень близко к ванне или постели — это помогало создать тот удивительный эффект присутствия, которого добивался художник.