Эх, если бы не «куст рябины»...
Читаю книгу «Два крыла» (Марина Цветаева глазами ее детей: Ариадны Эфрон и Георгия Эфрона). И не устаю ужасаться — какая же трагическая судьба всей этой семьи: Марина Ивановна повесилась, ее муж, Сергей Эфрон, расстрелян, дочь Аридна получила 8 лет лагерей, муж дочери Самуил Гуревич расстрелян, младшая дочь Цветаевой, Ира, умерла в сиротском приюте, сестра Анастасия отсидела 10 лет, да еще и лет пять находилась в ссылке, любимый сын Георгий, в 19 лет, погиб в первом же своем бою на фронте.
Какой-то кошмар! А ведь все могло бы быть иначе, если бы не ностальгия по Родине, не тот самый пресловутый «куст рябины», не желание «жить в новой России». Хотя, это, конечно, было желание Сергея Эфрона. А Цветаева снова, во второй раз, как жена декабриста, последовала за мужем. Хотела ли? Вряд ли. Да, и куда ехать – туда, где твоя младшая сестра только что, в 1937 году, арестована и осуждена на многолетний срок? Марина Ивановна назвала дочь Ариадной, но Аля не стала путеводной нитью, выводящей из пещеры, спасающей от Минотавра, наоборот, она прямехонько прокладывала маршрут для семьи в его пасть (Ариадна Эфрон первой уехала в СССР).
Если бы не Эфроновские увлечения евразийством, потом марксизмом, потом чекизмом, они, возможно, эмигрировали бы в Америку или участвовали в движении Сопротивления, но необязательно бы все погибли. Но они вернулись на родину – Эфрон с дочерью, поверившие в светлое будущее СССР, и Цветаева с сыном, который тоже был заражен левыми идеями и старался полюбить новую для себя страну, но всю жизнь любил только Францию.
Я уже зачитывал как-то фрагменты из письма Мура мужу сестры Самуилу Гуревичу (он же по-домашнему Муля), который был его единственной поддержкой и авторитетом. Но вот еще фрагмент из того же письма января 1943 года, когда младший Эфрон узнал, что его не возьмут в военное училище, а пошлют в трудовую армию, в которую преимущественно посылают неблагонадежных и уголовников:
«…меня, роковым образом, постигло то, чего я так боялся, ненавидел и старался избежать: злая, чуждая, оскаленная «низовка» — низовка тяжелого труда, дикости, грубости, низовка страшной отдаленности от всего того, что я любил и чем жил. Прощай, музыка, прощай литература, прощай образование: завод, полевые работы, грубость и вонь, грязь и глупость – вот теперь мой удел.
…Я ненавижу грязь – и уже вижу себя в разорванном завшивленном ватнике, в дырявых башмаках, бывшими когда-то заграничными туфлями (подарок Толстых). Я ненавижу грубость – и уже вижу себя окруженным свиными рылами уголовников и шпаны. Я жду издевательств и насмешек; ибо сразу увидят, что я не похож на других, менее, чем другие, приспособлен к различным трудностям, сразу увидят, что я слаб физически, сразу обнаружат тщательное скрываемое внутреннее превосходство – и всего этого не простят. Я ожидаю самого худшего. Но я не сдамся…
…Бог ведает, когда я вернусь из этой трудармии и, главное, в каком виде и состоянии. Не по мне такая жизнь. Я боюсь, что предстоящее испытание сильно меня покалечит физически и, испортит морально».
Бедный мальчик, всем своим существом влюбленный в гуманитарную культуру, пропитанный европейской цивилизацией. Что ему пришлось пережить, через чего пройти – потом все его опасения по поводу трудармии подтвердятся.
…Но какая все-таки каша была в его умной и рациональной голове! (Да не только у него одного). В 40-м году, когда арестовали сестру и отца, против которых дали показания люди, (некто «Львовы и Алешка», на самом деле сослуживцы отца, родители его единственного друга Митьки и их старший сын, с которыми они делили одну дачу в Болшеве), на которых дали потом показания Аля и Сергей Эфрон, что те вели «антисоветские разговоры». Их тоже арестовали. Мур считал это правильным и справедливым – они виноваты. Но удивлялся, как же отец, сам чекист, и Аля, «имеющая отношение к органам», не донесли на Львовых. Да, спорили с ними, были не согласны, но не донесли. Это же недоносительство, а там недалеко и до укрывательства. Это тяжелые преступления. (Правда, через несколько лет он уже многое стал понимать).
Страшное время! Покалечившее психику, изменившее сознание и надломившее многих достойных людей. Но этого не смогут понять те, для кого эти годы ассоциируются лишь с построением Днепрогэса и Магнитки, а потом случилась Великая Победа.
Бюрократия неподконтрольная народу — ведёт к хаосу, бесконтрольному воровству и революции. Мировой опыт показывает, что любая политическая система, будь-то империя, капиталистическая, или коммунистическая страна — они рушатся, если простой гражданин лишен права свободного выбора низовой бюрократии. Если человек не выбирает участкового, судью, символы страны, то у него унижается чувство личного достоинства.
И только суд — независимый от «слуг народа», способен защищать нарушенные права любого гражданина!
Чем прочнее справедливости платформа —
Тем устойчивей у власти честь,
И нестрашна любая реформа,
Если у человека достоинство есть.
Григорий Мельников
Бюрократ мечтает лестью —
Райскую кормушку получить,
И раб клянётся, с честью —
Чужестранному орлу служить.
И ура — патриоты кричат,
Вы фашисты, а нам —
Хохляцкое сало не надо,
Нам тупость с рожденья дана,.
Григорий Мельников
vk.com/photo510956269_456239107
Нажмите ссылку и читайте далее моё откровение
vk.com/photo510956269_456239231
Бедный мальчик, всем своим существом влюбленный в гуманитарную культуру, пропитанный европейской цивилизацией. ©️
А теперь сравните свои рассуждения не только с этим, но и -
«Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, -
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.»©️
Это РУССКИЕ люди, настоящие. И русский мир.
А не мир смердяковых и вырусей.
Так сложилось, что гражданская война разделила народ, семьи… Кто-то оказался там — родился и воспитывался там, как Мур, кто-то не имел такой возможности или не захотел, сделав выбор… Цветаева уехала для воссоединение с мужем, с которым не виделась несколько лет, в Берлин… У Ахматовой расстреляли бывшего мужа, забрали нового и еще посадили сына… Куда ей деваться, как не «быть с моим народом, там, где мой народ к несчастью, был».
Сделал музей, увидел успех — и умер, на застав даже 1914-го, не говоря уж о последствиях…
Сотрудник ведомства это сотрудник ведомства. Взятый из народы, с проверенной биографией. Всем обязанный службе.
В современной России мы имеем миллионы людей которые представляют себя человеком во френче :), а станут только дешевыми стукачами.
Лагерными стукачами… :)
Сын может быть и выжил бы. А может, и погиб бы на бесконечных полях Второй мировой. Мужа бы скорее всего посадили за содействие коммунизму и его погружение в марксизм. Аля бы вышла замуж со временем и зажила бы спокойной жизнью с мужем и детьми. На доме Марины установили бы мемориальную доску.
А доска есть
Да и во всём мире Такого мало кто понимал )
А 30-е годы наступят только через десять лет)) И это будет для всех уже другая ситуация.
Если бы она не вернулась, то для кого бы она писала стихи на русском языке? Деятели культуры не могут существовать вне своей культуры.