Нулевые-десятые

Вчера пролистала последний номер marie claire и заметила там фотографии с женской грудью (!!!). Три из них были из материала о раке молочной железы: героиня рассказывала, как живет после неожиданно рухнувшего на нее рака, борьба с которым полностью изменила ее жизнь. Остальные пара снимков демонстрировали новую коллекцию. Выглядело это весьма целомудренно.

А сегодня утром прочитала в телеграмме у Ксении Анатольевны перепост из Антиглянца (так я их не читаю):

A нынче какие-то борцы с пластиковыми трубочками, рыцарки феминитивов, и, главное, так модно стало выглядеть максимально серьезно. Писать ВАЖНЫЕ тексты, бороться за угнетенное меньшинство, обязательно кого-нибудь стыдить и заставлять делать хорошее таким агрессивным нахрапом, что уже совсем ничего делать не хочется. А рассказывать про свои ошибки нынче – «несолидно» (так считает одна вполне неглупая шеф-редактор и ютубер). Вот как так? В какой момент вернется самоирония, юмор, вот это все?

Времена изменились, подумала я и стала вспоминать веселые нулевые. Свои личные нулевые. Эротика с тех пор переехала в инстаграм. Журналы иногда люблю полистать, по старой памяти, но понимаю, что этот жанр давно умер. Красота стала электронной.
Еще вспоминаются антикварщики тех лет. Она любили подпереть толстые животы, устремить взгляд в небо и вздохнуть: «Эх, времена сейчас плохие, не то что  в девяностые. Рынка нет».
Еще вспоминаю, как на литературно-художественное собрание  советских интеллигентов пришел представитель одной известной персоны. Это был очень молодой мальчик, стриженный по последней моде. Среди глубокомысленных мрачных дядек и теток он выглядел сияющим солнышком. Мальчик сказал что его покровительница очень любит картины. Но только большие, а вот такие (показал интерьерный размер) не любит. Две тридцатилетние бабки с гульками сделали презрительные лица. Мальчик посиял, сказал что ему было очень приятно познакомиться и ускакал в даль. Какой-то мужчина в пиджаке своего папы изрек, что а ведь когда-то известная персона ходила как все они  в буфет дома литераторов и была скромной, хоть и плохо одетой девушкой. Впрочем, с безобразной фигурой.
Этот же господин как-то с тоской рассказал о своей бывшей подруге. В восьмидесятые она ходила с ним на выставки и зачем-то зубрила имена художников. А теперь, когда он подарил ее племяннице альбом, она вздохнула и сказала что это ни к чему в нынешние времена, и что записала она девочку в школу юных моделей.

Все ходили в стриптиз-бары. Женские, мужские, очень дорогие, или совсем бюджетные, а чаще просто во всякие, потому что было ново и интересно. Не девяностые, а именно нулевые стали настоящей отдушиной, терапией против серого советского быта. Люди никак не могли насытиться красками, удобством, доступностью. И у многих речь даже не о какой-то запредельной роскоши, а очень часто об обычном комфорте, чистоте и какой-то очень простой домашней эстетике, на создание которой в СССР приходилось тратить неимоверные усилия.
Тексты в дамских журналах иногда были на грани. А порой — за гранью. И тем не менее, Cosmo с его советами менять почаще партнеров и отшивать нищебродов читали все. По одной простой причине — этот журнал говорил открыто о том,  в чем все другие боялись признаться: о простой банальной жизни, о которой тоже надо говорить, даже самым высоколобым людям. Грубоватая правда о природе потребления нужна было прежде всего им. И если честно, меня очень радовала такая честность, истории женщин, которые открыли свой бизнес, радовали разборы ситуаций в офисе и в личной жизни.
И вот, появился журнал «Эгоист-generation». И я им заболела: это было единственное современное и умное издание тех лет.  Когда журнал закрылся сестра мне совершенно серьезно пособолезновала: он занимал очень большое место в моей жизни.  Марину Георгиевну, ныне топового блогера evo_lutio  я начала читать как раз в те времена, в «Эгоисте».
А однажды друзья затащили меня в «Билингву», на большой концерт Псоя Короленко. Мы смотрели с балкона, внизу сидели за столиками гости, и официантки одетые под эпоху НЭПа разносили напитки. И глядя на это,  вдруг подумала, что тогда, в двадцатые вес именно так и могло выглядеть — суровые стены «Билингвы» без пафосного ремонта и стразиков, смешанная публика, веселый и безбашенный Псой.
Потом случился кризис. Российские антиквары и арт-дилеры, подпирая животы по-прежнему смотрели в даль и вздыхали о том, как еще не так давно, всего в прошлом году, замечательно шли дела.
Потом пошла  волна религиозных перемен: в Cosmo, в рубрике женских судеб, появился материал о женах священников. Московские антикварщики вспоминали «те прекрасные времена», теперь уже путаясь в датах.
И вот прошло 10 лет. Cosmo я давно уже не читаю, и понятия не имею кто его герои сегодня. Из журналов иногда покупаю Vogue и с тоской вспоминаю SNC которого больше не вижу нигде.

И вот он, конец десятых. Ксения Анатольевна сажает за один стол инстазвезд и красавиц нулевых, которые возмущаются отсутствию у последних хорошего образования. А я вспоминаю моих антикваров, и улыбаюсь: в нулевые о падении кругозора не писал только Cosmo. Кстати, надо бы глянуть что они пишут сейчас.