Кто развязал войну?

В развязывании Второй мировой войны интересы имелись у всех ее основных участников. Германия жаждала реванша за поражение в Первой мировой войне. У Японии интерес состоял в превращении Юго-Восточной Азии в свой «задний двор». У США, Англии и Франции был общий интерес – ликвидация реализуемого в СССР коммунистического проекта.

Он же быстро продемонстрировал свою высокую эффективность. Сначала победой в Гражданской войне. Ведь «белые», это была объединенная сила российской оппозиции и Антанты. Тем не менее, ее оказалось недостаточно – «красные» победили. Еще большее впечатление произвели экономические успехи СССР. За пять лет НЭПа было восстановлено на 80% физически разрушенное Гражданской войной хозяйство страны – в 1927 году был превзойден объем ВВП самого успешного в дореволюционной России 1913 года. То есть, даже в условиях полной экономической блокады за пять лет экономика страны выросла в пять раз.

Коммунистический проект не только выстоял в вооруженной борьбе, но и продемонстрировал высший уровень эффективности в управлении экономикой. И успешно реализовывал проект социального государства – невероятно справедливого для своего времени.

В результате СССР стал представлять для Запада системную угрозу – стал примером принципиально иной и при этом чрезвычайно эффективной и несравнимо более справедливой модели общества. И покорение советским проектом Запада было только вопросом времени.

Для устранения смертельной угрозы капитализму США, Англия и Франция возродили Антанту – свой военный союз времен Первой мировой войны. Потому что при отсутствии в СССР серьезной оппозиции Запад мог ликвидировать коммунистический проект только военным путем. Но так потери в Первой мировой войне и ее тяготы отбили у участников соглашения всякую охотку воевать, получить нужный себе результат они намеревались чужими руками.

Поэтому возрождение Антанты не было оформлено договором – он требуется в случае, когда стороны обязуются вкладывать в его осуществление какие-то ресурсы и как-то делить результат. В этом проекте участникам ничего вкладывать не требовалось, а результат им нужен был один для всех. А так как по итогам мировой войны общественное мнение стало относиться к войнам категорически отрицательно, участникам новой Антанты не хотелось выглядеть поджигателями еще одной большой войны.

Изначально новая Антанта вовсе не планировала разжечь мировой пожар – война с СССР вполне могла быть только восточноевропейской и дальневосточной. Достичь нужную союзникам цель были способны только две страны – Германия и Япония. Именно поэтому им помогли объединиться в виде «оси Берлин–Токио».

В Европе Версальский мир отнюдь не завершил Первую Мировую войну – победители продолжили ее с Германией в экономической форме. Потому что назначенные ими репарации выплатить было физически невозможно. Соответственно, их настоящей целью было уничтожение конкурента – разорение страны и, как следствие, ликвидация немецкой промышленности.

Но когда во второй половине 20-х годов правящими классами Запада была осознана опасность коммунистического проекта, ими был взят курс на его ликвидацию силой оружия и руками Германии и Японии. Поэтому экономическая война с ней была заморожена и не чинились препятствия агрессии Японии против Китая. А Америка начала активно вкладывать деньги в немецкую промышленность – без ее восстановления Германия не смогла бы воевать.

Для выполнения Японией поставленной задачи требовалось только дать ей возможность увеличить свой ресурсный потенциал. И она эту задачу в Китае и Корее успешно решала. В Германии ситуация была сложнее. Так, Веймарская республика не годилась на роль боевого слона капитализма. Потому что в условиях тяжелой войны эффективно только авторитарное управление обществом. Для ликвидации демократической Веймарской республики требовался авторитарная по своей идеологии политическая сила. В этом плане наиболее перспективно выглядела нацистская партия Гитлера. На нее и была сделана ставка.

Идея реализации плана в ресурсном отношении была очевидной. Германии и Австро-Венгрии собственных ресурсов хватило на четыре года войны на трех фронтах – западном, восточном и итальянском. Поэтому новая Антанта посчитала, что если восстановить этот потенциал, то его использование только против СССР гарантированно обеспечивало Германии победу. А участие в проекте Японии делало гарантии абсолютными.

Именно с этой целью Англия и Франция не подняли шум по поводу аншлюса Австрии. А захват Гитлером Чехословакии как бы вообще не заметили. По Мюнхенскому сговору Германия должна было получить только Судетскую область. Сам Гитлер в одной из зафиксированных бесед сказал, что очень удивился, когда понял, что Англия и Франция не будут возражать против более широкой «трактовки» подписанного в Мюнхене соглашения. Его удивление понятно – он же не знал, какие планы на его счет имела новая Антанта.

В истории с Чехословакией «щедрость» участников новой Антанты имела две причины. Во-первых, Чехословакия имела мощный промышленный потенциал. Во-вторых, Чехословакия была полноценным демократическим государством. Поэтому не могла быть союзником Германии в войне с СССР. Соответственно, Германия не могла в полной мере использовать ее промышленный потенциал, существенную часть которого составляло военное производство.

При этом в стране не было экстремистских политических сил, которые можно было бы привести к власти, чтобы они заменили демократическое управление на авторитарное. В Италии, Венгрии и Румынии у власти были фашистские режимы, с которыми такой проблемы не было – они с радостью вступили в военно-политический союз с Германией. Поэтому Англия и Франция отдали Гитлеру всю Чехословакию. В итоге был восстановлен ресурсный потенциал Германии и Австро-Венгрии 1914 года.

Именно участники новой Антанты возродили военную мощь Германии – де-факто сняли наложенные Версальским миром ограничения на этот счет, не препятствовали аншлюсу Австрии, вручили Гитлеру чехословацкую промышленность, не мешали Италии, Венгрии и Румынии присоединиться к Германии. В результате обеспечили создание необходимого для разгрома СССР военно-экономического потенциала – на европейском театре военных действий в лице Германии и ее союзников, на дальневосточном театре в лице Японии.

Реальная разница между главными интересантами Второй мировой войны состояла в том, что Япония, Германия и ее союзники должны были воевать сами, а США, Англия и Франция хотели, чтобы кровь в их интересах проливалась чужая. Не случайно именно эти три страны оказались минимально готовы участвовать в новой мировой войне собственными вооруженными силами.

Советское руководство объективно оценивало масштаб угрозы не только проекту социального государства, но и стране. Так как агрессия новой Антанты представлялась неизбежной, СССР готовился к ее отражению не только развитием своего военного потенциала, но и любыми доступными способами. Поэтому отказ от НЭПа и коллективизацию нужно рассматривать в качестве первых мероприятий мобилизации общества на противостояние ожидаемой агрессии.

Если в части проводимой в 30-е годы внутренней политики советскому руководству можно и нужно предъявлять моральные претензии, то во внешней политике перед Второй мировой войной с точки зрения международного права того времени оно не совершало ничего аморального или хотя бы предосудительного. И потому все заключавшиеся им соглашения, как и подписываемые протоколы, соответствовали тогдашней международной практике. А его действия с точки зрения международного права были полностью легитимны.

Например, присоединение в 1939 году западных областей Украины и Белоруссии восстанавливало границы России, установленные Антантой по итогам Первой мировой войны в виде «Линии Керзона». И в 1920 году Советская Россия вынуждено уступила эти территории Польше – у страны не было возможности продолжать войну. И то, что эти границы по итогам и Второй мировой войны были признаны Западом, означает, что обвинения СССР в присвоении польских территорий не имеют оснований.

Пактом Молотова-Риббентропа Германия, по сути, согласилась с тезисом о территориальной целостности СССР в границах, которые были установлены Антантой по итогам Первой мировой войны. И вернула Советскому Союзу зону его влияния в Прибалтике и Скандинавии. Причем не интересуясь мнением на этот счет местных властей. Все это происходило с согласия остальных мировых держав – если не де-юре, то де-факто. При этом только СССР никого не предал.

Война в то время была полностью законным способом разрешения конфликтов – не запрещалась международным правом, только регулировалась соответствующими конвенциями. Не случайно существовала практика заключения мирных договоров на определенный срок. Да и сегодня в международном праве война окончательно не запрещена – лишь требует разрешения СБ ООН.

Сталин не выдумывал особых «коммунистических» способов достижения лидирующих позиций на мировой арене. И никаких правил не нарушал. Он слишком заботился о престиже первой социалистической страны, чтобы позволять действовать на мировой арене не по принятым в то время правилам. И потому не был в глазах западных лидеров изгоем. Если СССР в чем-то и помогал Германии, то это был законный способ достижения стратегических интересов страны.

Реально в 1938-1940 годах был осуществлен «размен активов» между главными европейскими державами. И в этом деле западные державы нисколько не думали о «принципах». Не лишне напомнить, что в случае с Прибалтикой речь идет о враждебных СССР фашистских режимах.

Тогда как ту же демократическую Чехословакию принудили капитулировать и подвергнуться оккупации не враждебные ей страны, а наоборот, ее собственные союзники. Соответственно, оккупация Чехословакии с нравственной точки зрения была совсем другим по качеству делом – Англия и Франция просто предали своего младшего партнера. Как в 1939 году они так же предали Польшу.

Аншлюс Австрии и раздел Чехословакии продемонстрировали, что мировые державы ничего особо безнравственного в поглощении одних стран другими не видели – в международном праве того времени это было «делом житейским». Точнее, завершением начатого по результатам Первой мировой войны процесса перекраивания европейских границ.

А теперь европейские политики пытаются заниматься правовой акробатикой – использовать в международном праве принцип «что положено Юпитеру, не положено быку». В итоге навязать представление, будто то, что было законно для западных держав, для СССР было незаконно.

Ну и последний штрих – «Странная война». В сентябре 1939 года Англия и Франция объявили Германии войну, но и пальцем не пошевелили выполнить свои союзнические обязательства перед Польшей – до лета 1940 года не предприняли никаких военных действий. Даже не имели планов для них. И понятно, почему они так себя вели – решили пожертвовать Польшей, чтобы Вермахт смог выйти к границам СССР.

По сути, Англия, Франция и США отнеслись к Польше как к расходному материалу. Это определение демонстрирует реальное качество союзнических соглашений между Польшей и Англией с Францией. Польская власть признать это не желает – пытается выглядеть распятым «Христом Европы», а не злобным европейским дурачком, которого Черчилль назвал «гиеной Европы».

Все сказанное объясняет, почему до 1940-го года Гитлеру всегда удавалось только то, что нужно было участникам новой Антанты. Но затем она утратила возможность влиять на политику Германии – их цели перестали быть общими. И антикоммунистический проект провалился – европейский боевой слон напал на своего хозяина. А в конце 1941 года и дальневосточный слон поступил аналогично.

Так как Гитлер о своем реальном предназначении не догадывался, то в 1940-м году решил достичь понятную всем немцам цель – добиться реванша за поражение в Первой мировой войне. И это было логично – Германия находилась с Францией и Англией в состоянии войны. Если в тот момент у Гитлера и были какие-то планы по нападению на СССР, ему и в голову не пришло бы их реализовывать, имея за спиной второй фронт с развернутыми на нем французскими и английскими дивизиями. И так как Вермахт застал их врасплох, смог победить быстро и с минимумом потерь.

В итоге разгрома союзных войск для Англии цель уничтожения СССР не только перестала быть актуальной – ей уже светила участь Франции. Только эта угроза привела к преобразованию антисоветского союза в антигитлеровскую коалицию. По сути, антикоммунистический проект трансформировался в операцию по ликвидации выращенных боевых слонов – немецкого и японского.

Но до лета 1940 года Германия действовала четко по замыслу и в интересах новой Антанты. Получается, что первый год Второй мировой войны Германия, Англия, Франция и США действовали совместно – де-факто были союзниками. В такой ситуации обвинения только Германии в развязывании мировой войны выглядят вообще не серьезными.

Что касается военных преступлений, то их картина тоже далека от объективности. Потому что в ней ничего нет о военных преступлениях США и Англии. Словно они их вообще не совершали. Но ведь число жертв среди гражданского населения от англо-американской бомбардировки Дрездена, атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки в количественном измерении хотя и уступают числу жертв нацистских «лагерей смерти», в нравственном измерении это идентичные преступления. Потому что эти бомбардировки не имели никакого военного назначения. Соответственно, были массовыми преступлениями против человечности.

Этот факт победителям требовалось замять. Для этого нужно было в первую очередь сделать Германию главным виновником жертв войны. В результате внушить немецкому обществу комплекс вины, чтобы у него не появлялось даже желания докапываться до реальной истории Второй мировой войны – истинной роли в ней каждого из ее участников и их ответственности за совершенные военные преступления. И победителям этого результата удалось достичь. Ложный комплекс вины лишил немецкое общество политического самосознания – превратил в тупого оруженосца США.

На самом деле за преступления против человечества во время Второй мировой войны несут ответственность не только осужденные Нюрнбергским трибуналом нацисты. И с ними эту ответственность разделяет отнюдь не немецкий народ – его выбор нацистской власти представляет собой естественную реакцию на бедственное экономическое положение Германии. То есть, был результатом политики Англии, Франции и США. И они не только привели нацистов к власти в Германии, но и до лета 1940 года прямо задавали проводимую ими внешнюю политику.

Это значит, что ответственность за преступления нацизма должна быть разделена между предвоенными властями Германии, Англии, Франции и США, а не возложена на немецкий народ. Народы, разумеется, могут иногда дичать. Вслед за властью. Тем не менее, народы преступления не совершают – это всегда делает власть. А народ используется преступной властью в качестве инструмента. А за результаты действий инструмента отвечает тот, в чьих руках он находился.

По сути, внушение немецкому народу комплекса вины за преступление, в котором он выполнял роль инструмента, можно квалифицировать в качестве особо тяжкого преступления. Ведь комплекс вины позволяет манипулировать общественным сознанием в политических целях. Что и делали США, Англия и Франция на протяжении семидесяти лет. В результате восьмой десяток лет Германия пребывает в двойной оккупации – психологической и политической.

Теперь Запад пробует повторить это преступление в отношении российского общества. Потому что только наше общество способно неопровержимо доказать, что Германия была лишь инструментом совершенного Англией, Францией и США самого большого в истории человечества преступления. А это, наконец, назовет реальных виновников почти ста миллионов жертв в Европе и Китае. При такой перспективе стоит ли удивляться истерике польских и прибалтийских властей и единодушным антироссийским резолюциям Европарламента.

Но попытка усадить в одну лодку позора Германию и Россию может дать неожиданный для наследников второй Антанты эффект – союз между ними. В результате может появиться дуумвират, который станет полноценным геополитическим лидером на территории от Лиссабона до Владивостока.