Почему Путин отменил карантин в самый сложный момент?
Рифмы и Панчи
Многие озадачены вопросом, как правительство могло снять ограничительные меры в день самого большого прироста заболевших (+11656 случаев)? По всем расчётам Россия ещё не вышла на плато заболеваемости, а эпидемиологи отодвигают сроки окончания инфекции всё дальше и дальше. Как можно жертвовать здоровьем людей и снимать ограничительные меры?
Динамика прироста заболевших за последний месяц
Аналитики ошиблись со сроками
«Мозговитые» кремлёвские аналитики, как всегда ошиблись. Изначально расчет правительства состоял в том, что пик инфекции уже начался и апрель станет самым сложным месяцем. Но ожидания не оправдались. Запас прочности экономики уже исчерпан и хочешь не хочешь, а нужно выпускать людей, иначе им банально нечего будет есть.
Заметка о предварительных сроках окончания распространения инфекции
Пересидеть на карантине невозможно
Как оказалась карантинные меры не так эффективны в плане сдерживания новых случаев заражения. Население России ~140 000 000 человек, если бы мы ждали пока переболеет всё население, то при текущем приросте нам потребовалось просидеть на самоизоляции ~34 года. Власть два месяца прождала впустую, добиться снижения заболеваемости не удалось.
Денег нет, но вы держитесь
Правительству банально жалко денег. Фонд национального достояния лишь на словах нужен для поддержки населения в период кризисов. На самом деле мы прекрасно понимаем чьи деньги там лежат и на что они будут потрачены (например на выкуп у самих себя Сбербанка).
Если бы правительство решилось на дальнейшее продление карантинных мер, то уже точно пришлось бы платить, а так можно удобно соскочить откупившись минимальными подачками, которые ещё не известно дойдут ли людей.
Фонд национального достояния 11 триллионов, но этих народ денег никогда не увидит
Перевёл стрелки
Высшее руководство мастерски перевело стрелки на органы местного самоуправления. Теперь все последствия снятия карантинных мер лягут на плечи местных чиновников и администрации, у которых нет ни средств ни денег для решения проблемы. Есть лишь негласный приказ держать карантикулы до июня, а тем кто не послушается придётся разбираться с последствиями самостоятельно. Вот главы регионов и выкручиваются кто во что горазд.
На бумаге карантин снят, а на деле нет
Итоги
Россиян мастерски обвели вокруг пальца. Создали видимость напряженной борьбы, закрыли всех по домам, а когда народ взвыл от голода разрешили выйти и с барского плеча продолжить работу.
В итоге весь народный гнев будет направлен на предпринимателей (ведь они сволочи, несмотря на всю поддержку от государства посмели уволить людей ради выгоды) и на региональное правительство (которое не уследило за ситуацией на местах). А верхушка которая осталась чистой и не запятнанной начнёт готовится к голосованию за изменение конституции.
Делайте выводы друзья и думайте своей головой. Всем здоровья.
Он из лесу вышел — повсюду пиз@ец;
В народе веками велись разговоры:
— «Бояре плохие, а царь — молодец.»
И, шествуя важно, в спокойствии чинном,
К купели пошел словно морж, без порток,
С ухмылкой ехидной и взглядом невинным
«Великий и страшный», а сам — с ноготок!
— «Здорово, людишки!»
… Те смотрят пугливо…
— «Откуда валежник? Сейчас накажу!»
… Народ еле слышно:
— «Из лесу, вестимо».
— «Да вы о@уели, как я погляжу?!»
… Встают на колени пред ним человеки…
— «И много ль украли добра у меня?»
— «Да взяли немного; по парочке веток для печки-буржуйки. Есть хочет семья...»
— «Ах вон оно что?! Где там Золотов? Кличьте!»
— «Я здесь, оберфюрер!».
— «Людей расстрелять!»
— «Исполнено будет!»
… Народ это слышал
И тихо, смиренно пошел умирать…
На эту картину светило ярило — Красивый закат синеву оттенял,
Как будто всё это картонное было,
Как будто бы детский театр играл.
Но путин живой и народ настоящий,
Бардак, нищета и российская вонь,
И трактор еду гусеницей давящий,
И сыр пожирающий грязный огонь.
Всё, всё настоящее русское было,
С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы,
Что рабской душе так пронзительно мило,
То с детства в России калечит умы;
И подлые мысли, и жажда неволи,
Где храмы и тюрьмы стоят на крови,
В которых так много и злобы, и боли,
В которых так мало добра и любви.