Запах жасмина апельсиновых деревьев

Самолёт Стамбул-Адана прибыл в город, который никогда не был знаком Камилле.

Нет, в Турции она была не раз, но это был в основном Стамбул, куда она ездила исключительно по работе, а так осмотреть его не представлялось большой возможности.

Камилла была англичанкой и жила в Лондоне, в небольшом домике с садом, который она купила несколько лет назад.

В юности остановилась на выборе мужской профессии инженера-строителя.

Путешествовать приходилось много. Подписанные контракты предполагали оставаться за границей годами, поэтому возвращаясь, домой она находила своё жилище чужим, к которому надо было прижиться снова.

Молодая женщина научилась не привыкать к месту, где должна была прожить такой малый промежуток времени, к тому же будучи по жизни труд голиком она приезжала в арендованную квартирку исключительно, чтобы провести в четырёх стенах ночь.

И так год за годом.

Однако на этот раз её пребывание в Англии немного затягивалось.

До начала следующего проекта было ещё два месяца, и она поняла, что хотя бы временно нужно изменить что-то в жизни.

Дом, как и сад, всегда были ухожены стараниями домработницы, однако тут было тоскливо.

Камилла привыкла работать не покладая рук, а тут вдруг такое затишье.

В свои 39 лет она вдруг осознала, что жизнь пролетела как-то незаметно. Теперь же ей приходилось считать уже дни, когда придётся уехать снова.

В такие вечера молодая женщина выходила в сад, бросала на плечи тёплую накидку и просиживала так, чтобы просто скоротать остаток уходившего дня.

— Добрый вечер Камилла! – Неожиданно раздался голос её соседа. Это был старик 85 лет, бывший археолог, который в своё время исколесил всё средиземноморское побережье, провёл более чем бурную жизнь, а теперь всё время посвящал написанию собственных воспоминаний, переплетённых историческими фактами.

— Добрый вечер, сер Миллер. Как поживаете? Не помню, когда в последний раз уже вас и видела!

— Это я так часто засиживаюсь в кабинете, или же ты так редко бываешь дома? – Тут же лукаво бросил он.

— Да нет, это я так редко дома бываю. – Тяжело вздохнула она, махнув рукой.

— А теперь что? Находиться дома так долго – не твоя стихия. Ты не привыкла к этим стенам, как и к этим цветам, этому саду, за которым не ухаживаешь сама. – Констатировал он.

— Верно. У вас, вон, и собака и три кошки, а мне нету возможности обзавестись таким богатством. Когда я уеду, кто за ними будет присматривать? Да и если бы я их забрала с собой, то опять животное было бы весь день дома одно до позднего вечера. Словом, без вариантов. – Пожала плечами Камилла, всунув руки в карманы джинсов.

— Вот смотрю на тебя, и хочется только вздохнуть с сожалением. Вот работаешь ты, проводишь в офисах всё время, и что ты видишь? На что деньги тратишь? Чем жизнь заполнена кроме как той самой работой?

— Об этом уже поздно сожалеть. До следующего проекта ещё почти два месяца и оставшись дома, я поняла, что совершенно непригодна, жить среди размеренной жизни без рабочего сумасшедшего ритма. Книги из отцовской библиотеки прочитаны в юности, вещи в гардеробе некуда носить, словом…. Вот как-то так. – Развела она руками.

Старик пододвинул по ближе кресло к низкому забору, соседствующим с территорией Камиллы и сев, деловито закинул ногу на ногу. По виду ему вряд ли можно было сказать, что он далеко не молод, жизненная энергия ещё бурлила в нём на полную мощь.

Он нарочно выдержал некоторую паузу, собираясь с мыслями, с чего начать своё повествование, а потом сказал приблизительно так:

— Знаешь, почему я так и не завёл семью? Да потому, что в этом не было необходимости. Оглядываясь назад, я понимаю, что не прожил ни одного дня зря. Я путешествовал так много, как только мог, заводил романы так часто, что с трудом помнил даже имена женщин, работал, не покладая рук, а после работы не помню, спал ли вообще. Мы, задерживались в разных странах в силу наших исследований, и не было дня, который не проходил бы без шумного время провождения на месте раскопок. Мы отпускали друг, другу разного вида шутки, оставаясь в пыли, совершенно грязные от наших постоянных и нескончаемых поисков, но эта была жизнь…. Понимаешь? Теперь это всё можно прочесть в моих мемуарах. Издатели просто в восторге. Я потрудился на славу. Эти, странные, на первый взгляд, воспоминания археолога повесы, рассказывают об исторических событиях и находках и в то же время, вспоминается о тех кто работал с нами и что мы тогда друг другу говорили. Славные были времена, но читателю нравиться. Я интересовался. – Старик вздохнул с полным удовлетворением.

— Мне похвастаться нечем. Наверное, времена тогда были другие.

— Какие другие? Те же самые. Ты знаешь, смотря на тебя, я прихожу в уныние. Будучи в твоём возрасте я просто горел в работе и казалось в то время флиртовал с множеством женщин, мы даже устраивали конкурс среди таких же повес, как и я сколько романов мы успели завести. В конечном итоге просто сбились со счёта и перестали изводить свои головы такой ерундой.

— По-моему о том, чтобы сменить работу инженера-строителя на археолога звучит как-то на гране фантастики.

— Но разве я уговариваю тебя что-то поменять? — Он потянулся к садовому деревянному столику, на котором лежала кожаная папка. Вытащил из неё тонкую подшивку с файлами и подал через забор. – Вот. Отправляю тебя в командировку. Поедешь отдыхать в Мерсин.

— Это где?

— Это в Турции, юго-восточное побережье. Но перед тем, как ты прибудешь на место – ты остановишься в Адане на несколько дней. Самолёты прибывают именно в этот город, а в Мерсин уже поедешь на автобусе, это какой-то там час езды. Аэропорта собственного в городе нет.

— Так я еду в командировку или же отдыхать?

— Справишься с заданием в Адане, поедешь в Мерсин. – Лукаво подмигнул старик.

— И что же это за такое задание? — Лукаво подмигнула Камилла. Похоже, эта идея ей начинала нравиться.

Сер Миллер открыл тоненькую папку:

— Дело на миллион. – Произнёс он тоном заговорщика.

— Звучит заманчиво, но найти то, что стоит миллион, может и не удастся, но мне интересно. – Камилла протянула руку за папкой. – Так, когда вылетать?

— Во-первых, я не договорил. Если бы все археологи руководствовались таким мышлением, как ты, то вряд ли бы прославились больше чем откопанными горшечными черепками. В этой папке копия сохранившегося письма, которое адресовано женщине, что больно ранила сердце своего мужа. Имени её не сохранилось, его тоже. Прочти всё очень внимательно. А вот это письмо вскроешь, когда прилетишь в Адану и не раньше. Вылетаешь сегодня ночью. Нечего тебе до утра в этом доме прозябать. В молодые годы я приезжал домой раз в полтора года, да и то на полдня. Бросал на стол отчёты, артефакты и отправлялся в следующую экспедицию. Закончить и упорядочить удалось всё только сейчас. Мне вдруг стало интересно подтолкнуть тебя зажить жизнью в ярких красках. К сожалению, у меня не было, никогда времени заняться этим письмом серьёзно вот, представился удобный случай нанять тебя на эту работу.

— Вот как.

— Только не нужно делать такое лицо, что тебя это не привело в полный азарт. Твои глаза говорят мне, что ты уже собираешь чемодан. Живо приготовь всё необходимое. К аэропорту добираться только два часа.

Таким образом, Камилла оказалась сначала в Стамбуле, а потом прилетела в Адану.

Она покинула аэропорт, волоча за собой небольшого размера чемодан и тут же заказав такси, устало бросила: «Отель «Шенбайрак».

Таксист молча кивнул головой и положив в багажник её сумку завёл мотор и быстро сорвался с места.

Молодая женщина смотрела за окно на новый город, в котором сер Миллер повелевал ей прожить три дня от силы, даже отель забронировал по своему желанию.

Добротные новые дома соседствовали с мечетями, пальмовые аллея расположились по всей длины улицы, а ещё поражали многочисленные апельсиновые деревья, плоды которых просто лежали под ногами, больше рассмотреть в темноте ничего не представлялось возможности.

Она вспомнила о письме, открыла сумку и вскрыла конверт:

— Камилла здравствуй! Стало быть, ты уже добралась до Аданы, если читаешь мои каракули, никогда не отличался красивым почерком. Добро пожаловать! Надеюсь, что твой полёт прошёл удачно. Итак, перейдём сразу к делу. Настоятельно требую от тебя прочитать письмо, которое находиться в папке. Завтра займись ознакомлением города. На помощь тебе я подключил одного молодого джентльмена. Он проживает сейчас в Адане, вообще он живёт в Англии, но тут любит останавливаться большую часть жизни.

Это сын моего покойного друга, которого я приютил в возрасте десяти лет. Мы прожили с ним под одной крышей почти пятнадцать лет. Он пошёл по нашим с его отцом стопам. Андреас любезно согласился помочь. И не надо сразу думать, что я захотел вас столкнуть лбами, это совершенно не входило в мои планы. Уже смеюсь. Ну конечно входило, но в первую очередь работа. Когда приедешь в Мерсин – в отельном номере тебя ждёт моё новое письмо.

И чуть не забыл сказать. Когда ты будешь читать мои каракули, то я уже буду в Тунисе пропускать по рюмочке с тремя коллегами-археологами, которые, самое главное ещё живы и более того, они так же сорвались с места и вскоре мы примем участие в новых раскопках, а где именно, название ждёт тебя в письме в Мерсине.

Раскопки обещают вспомнить наши молодые годы. Команда подобралась более, чем с нашими пожеланиями. Как видишь, сидеть не захотелось мне так же, а в твои годы это вообще на грани преступления. Всё. Теперь поезжай в отеле отдыхай. Завтра мой воспитанник — джентльмен к тебе заедет.

Отельный номер, как и сам отель, был прекрасен вне всяких сомнений, однако Камилле хватило сил, чтобы бросить вещи, быстро принят душ и просто упасть на кровать, чтобы проспать так долго, как это представлялось возможным.

Проснулась она от настоятельного телефонного звонка консьержа.

В комнату принесли письмо.

— Будьте готовы появиться в 11 у мечети, которая видна из отеля. И не вздумайте опоздать. Я не собираюсь прождать вас вечность. – Гласило письмо.

Тон как для джентльмена, воспитанного в духе аля сера Миллера был более чем интересный. Ни какого тебе стандартного «Доброго утра. Как был ваш перелёт?».

Ну да ладно.

Камилла бросила письмо на кровать. Вытащила из чемодана подходящие джинсы и футболку и вскоре вышла из отеля.

На часах было 10.55. Она тут же свернула в противоположную сторону и заказала в маленьком ресторанчике на завтрак борек (пирог) из сыром и чай.

Неожиданно из мечети послышался голос муедзина и заставил замереть от не передаваемого восторга — это были незабываемые особенности востока – голос из минареты, призывающие верующих на молитву, запах специй и аромат настоящего кофе……как часто Камилла была в

арабских странах годами, однако, вот этого неторопливого наслаждения восточной атмосферой у неё никогда не было.

У неё на это не было совершенно времени.

Молодая женщина ощутила себя так хорошо, что уже была благодарна своему старому другу за это место, прелести которого она могла вкусить с настоящим блаженством.

Неожиданно она встрепенулась – на часах показывало 11.30. Пора было возвращаться после такого приятного завтрака, однако Камилла не хотела сразу же сломя голову лететь на встречу с этим грубияном, которого старый лис сер Миллер ласково прозвал джентльменом.

Необходимо ему было преподать урок.

Никуда его воспитанник не денется.

Пусть ждёт.

Мечеть возле самого отеля была очень маленькой, и во внутреннем помещении царил полумрак. В молельном зале находилось несколько мужчин, однако молодого человека нигде не было.

Неужели ушёл?

Камилла покинула мечеть и вышла за калитку.

— Стало быть, ушёл. Ну и пусть идёт. Тоже мне сама любезность.

Однако вскоре молодая женщина почувствовала, как её просто сверлят взглядом.

Незнакомец стоял у какого-то тропического дерева, плоды которого напоминали странные цветы, даже цветами их назвать было трудно – ярко- красные и пушистые. Странно, что именно они в первую очередь привлекли её внимание, а не какой-то худой, высокий и уже злой субъект.

Камилла тут же кинулась к дереву, и пригнула немного ветку к себе, чтобы рассмотреть вблизи её странные плоды.

— Я же говорил, что не в мечети, а у мечети! Неужели я не ясно выразился? И вы опоздали на полчаса. Возмутительно! У вас, что вообще отсутствует понятия дисциплины? — Вспыхнул он в гневе.

— Во-первых, доброе утро! Андреас. В своих описаниях человека, с которым сер Миллер прожил много лет и которого назвал истинным джентльменом, он слишком приукрасил. Безусловно, если бы он изобразил вас в том свете, в котором вы есть настоящий – вряд ли кто-либо захотел бы иметь с вами дело. И почему эта старая лиса Миллер пожелал навязать вас мне в попутчики – неизвестно. Чтобы сносить такого грубияна как вы – мне легче будет провести время в Адане самой, так, что прощайте. Не люблю тратить время на невежливых людей. В жизни грубиянов я могу простить только на работе, и не более того!

Она повернулась к нему спиной и зашагала по улице, а вскоре уже хотела перейти дорогу, как тут сильная рука подхватила её за локоть и вмиг машина пронеслась со свистом буквально в нескольких сантиметрах от неё, даже не остановившись.

— Вы что совершенно на дорогу не умеете смотреть? – Обрушил на неё весь свой гнев новоиспечённый знакомый! – Да он бы вас переехал и не заметил бы даже! И кого мне прислал старик Миллер?! Да вас саму за руку нужно водить и не отпускать!

— А, что вы ко мне прицепились с вашим покровительством? – Тут же пошла в наступление Камилла. – Я вообще-то вас и не просила, чтобы вы меня охраняли! Вы где вообще родились? В лесу или джунглях? У вас манеры самого отъявленного дикаря! Оставьте меня в покое со своим вечным недовольством! Я сама о себе смогу позаботиться! – Кричала в не себя молодая женщина.

— Да что же это такое? – Неожиданно он подхватил, её на руки и просто закинув, к себе на плечо понёс в ближайшую маленькую кофейню.

Такого зрелища прохожие ещё никогда не наблюдали…..

Спустя час, когда эмоции, слёзы, крики и визг, на всё заведение поутихли, пришло время двум ненормальным посмотреть друг на друга немного по–другому.

На столе стояли две дымящиеся чашки с кофе вместо кипящих страстей, которые теперь напоминали полный штиль.

Хозяин заведения не зря постарался, приготовил собственноручно напиток, дабы его клиенты перестали кричать. Хотя клиентов у него от этого не убавилось, наоборот, они стали пребывать всё больше и больше, чтобы поглазеть на разборки двух сумасшедших европейцев.

В кофейне стало подозрительно тихо.

— Вам что-либо известно о письме? – Камилла с наслаждением вдыхала аромат сваренного кофе, и казалось, просто грела руки о тёплую чашку.

Успокоившийся Андреас, но ещё с хмурым выражением лица внимательно стал изучать содержимое файла.

— Старина Миллер говорил мне, что в молодости он наткнулся на этот документ, но руки никогда не доходили проверить, правда, это или вымысел.

— А, где гарантия, что мы можем что-либо отыскать? – Пожала плечами женщина.

— Гарантии никакой, но мы попробуем. В этом то и заключается интрига археологии, что ты никогда не знаешь, что сможешь найти и где.

— Почему вы решили жить в Адане?

— Я никогда не был любителем промозглой лондонской погоды. Здесь люди добродушнее и приветливее. В Адане тепло и уютно, поэтому в Англию я возвращаюсь только по необходимости. И тут я люблю смотреть на пальмы, а когда цветут апельсиновые деревья – они пахнут жасмином. Здесь всё по-другому, даже дышится свободнее. Вы, когда побудете тут дольше, тогда ощутите, как здесь всё потрясающе. Мне о вас старина Миллер рассказывал. Я поначалу думал, девчонка будет, куда ужаснее, но вы меня приятно удивили.

— Врёте вы всё. Мы чуть друг друга не поубивали.

— Это другое, но внешне вы довольно симпатичная.

— Спасибо, мне это уже говорили лет так десять.

— А потом что стало после тех десяти лет?

— Ну, кто может оценить твою красоту, если ты на работе с утра до позднего вечера? Когда переступаешь порог дома тебя, ждёт пустой дом, душ и кровать, а больше ничего в жизни и не нужно.

— Но это же не правильно.

— Теоретически, да, только знаете что? Я и в правду тут вздохнула по-другому. Восточный колорит завораживает. Это я ощутила сегодня утром, когда решила позлить вас и прийти попозже.

— У меня тут возникла идея. Давайте поедем в одно место. Там кофейня расположена прямо у реки Сейхан. Вид там потрясающий и приносит умиротворение.

— При одном условии.

— И каком же?

— Что отсюда я выйду сама, а не вынесена на вашем плече.

— Принято.

Вид на реку и в правду был потрясающий.

Гости попросили чай, и пока официант пошёл выполнить заказ, Андреас открыл папку, переданную сером Миллером:

— Эта история случилась тридцать лет назад, когда наши раскопки пришлись в Турции. Неожиданно на месте очистки бассейна была обнаружена плита шириной и длинной в полметра, на которой была нанесена мозаика византийского периода. На ней была изображена чета — молодой богатый вельможа держал за руку свою жену, которая вовсе не смотрела на него, она смотрела прямо, подобно на художника.

Женщина была, печальна и даже спустя много сотен лет, было видно, что брак не делал её счастливой. Однако привлекло нас даже не то, а неожиданное открытие. Когда мы встряхивали пыль с мозаики – нашему удивлению не было предела: оказалось, что несколько крошечных плиточек с одного края повредились, и нашему взору, предстала часть надписи.

Однако чтобы прочитать то, что было спрятано под мозаикой – означало, что нужно было повредить всю картину, а этого делать никто не стал бы. Мы отдали её специалисту, который должен был бы аккуратно снять верхний слой мозаики так, чтобы не разрушить «семейную идиллию» и узнать какая тайна сохранилась за многие сотни лет. То, что нам пришло после работы реставратора просто ошеломило:

А в письме было следующее: «Я признаю, что в этой жизни я не любил никого больше, чем тебя, но ты встретила человека, которого можно было встретить только раз в жизни. Я знал, что он превосходит меня по красоте, уму и состоянию, но то, что ты чувствовала к нему – я чувствовал к тебе, поэтому на нашу свадьбу я преподнёс тебе его голову. Однако он был не просто умён, но и разгадал мои замыслы. Твой возлюбленный нашёл человека, который был очень похож на него. Поэтому на свадьбе ты не была так потрясена. Только спустя год я понял, что ты встречаешься с ним всё это время, и мои страдания вернулись ко мне и утроились. И я совершил ужасное, заточив вас обоих в саркофаг в заброшенном склепе и не смотря на ваши стоны и мольбы не проявил милосердия. Я покинул вас. Вы умерли там. Я не тронул ожерелье твоего возлюбленного. Я положил его в открытый рот каменной нимфы, которая украшала саркофаг. Мне ничего не нужно. Мою правду скроет эта мозаика нашей «счастливой жизни». Никто никогда не догадается, что с тобой произошло. Я никогда больше не обрету счастья. Я покинул наш дом. Я тоже исчез. Никто не знает, где я сейчас. А я живу в городе, в котором у меня скудное жилище. Я стал простым рыбаком, но я не жалуюсь. В этом городе я люблю только вдыхать аромат жасмина апельсиновых деревьев. Больше ничего. Хочу, просто однажды отплыть от берега на моей лодке, и не вернутся. Мне незачем жить».

— История, от которой просто бросает в дрожь. – Встрепенулась Камилла.

— Что ж, мозаика существует, и старина Миллер даже сделал нам копию, чтобы мы «полюбовались» на неё. Покаяние мужа открылось нам только через много сотен лет. Насколько я могу судить, нашего сера Миллера интересовало только одно: наличие ожерелья. И как он собирался бы его найти? Где этот заброшенный склеп, который бесследно разрушило время? Может он покрылся толстым слоем уже земли? Однако я бы не стала искать то самое ожерелье. В той ситуации я бы отпустила бы жену. Зачем было мучить и себя, и её, если она не любила мужа? Но нет. Как же так? Как она могла полюбить кого-нибудь ещё?

Андреас устало уронил голову на руки и спрятал в ладонях лицо:

— Поэтому я стал появляться в Лондоне так редко. Адана излечила меня от душевной травмы. Я отпустил её и приложив почти нечеловеческие усилия вычеркнул из жизни. – Послышался голос из закрытых ладоней. — Я в жизни не вёл себя грубо с женщинами, а сегодня, когда мы стали ссориться, я почему-то понял, что снова стал жить. Вот так просто. Ведь это совершенно обыкновенная ссора меня почти встряхнула, и я встрепенулся, подобно пробудился от прошлого.

— Простите. Я не знала.

— Ничего, вы же ничего такого не сделали, грубияном на самом деле был я.

— И я.

— Однако я впервые понял, что готов пронести вас вот так ещё не раз и больше никому не отдать. Я могу понять чувства этого бедняги.

— Вы определённо сумасшедший. – Отмахнулась в шутку Камилла.

Они не заметили, как вокруг мягко опустился вечер, а вскоре темнота покрыла всё.

Хозяин, видя, что парочка никуда не собирается уходить вынес им два пледа и предложил укрыться. В основном он делал это только зимой, когда люди проводили тут несколько часов, но сегодня случай оказался особенным.

Они набросили на плечи тёплые покрывала, смотрели на появляющиеся звёзды и просто молчали.

У каждого сейчас было много мыслей, много воспоминаний, однако они могли только сознаться себе в этот момент, что не хотели покидать места, оставшись друг без друга.

Что это?

Колдовство старика Миллера?

Нет. Он точно в жизни был не колдуном. Тогда волшебство от внезапного перемирия после жуткой ссоры?

Кто знает.

А может история несчастного обманутого мужа так впечатлила каждого?

Это могло быть даже правдой, поэтому сейчас хотелось только одного – ценить эти минуты, которые взвалились на них внезапно, как настоящее чудо.

На удивление ночь пробежала быстро.

Хозяин ушёл домой, однако пледы не забрал. Понимал, что с его имуществом вряд ли что-то случиться. Никто ничего не украдёт.

Наутро они поймали такси и отправились в археологический музей. Их не интересовали полуразрушенные статуи, амфоры и прочая мелкая утварь.

Им нужно было увидеть экспозицию саркофагов, которые стояли просто под открытым небом.

— Не понимаю, зачем мы себя обманываем? Ну что мы можем тут найти? Никто никогда не отыщет тот самый саркофаг и ожерелье внутри головы нимфы или…….вот посмотрите туда. – Женщина указала на один из них, ничем непримечательный.

Андреас быстро подошёл, и осторожно заглянул внутрь и вскоре в его руках, красовалась находка – золотое массивное ожерелье с огромными рубинами.

— Кто бы мог подумать, и никто его за все эти столетия так и не обнаружил. – Его удивлению не было предела.

Камилла сделала фотографию и положила его обратно на место.

— Ему надлежит быть там, где его положили. Мы никогда не будем ни беднее, ни богаче с ним, однако старик Миллер должен быть удовлетворён.

— Но как вы догадались? Я даже не думал, что такое может случиться, и его кто-то найдёт вообще. Столько лет прошло.

— Возможно, что наша цель была не найти ожерелье ради наживы, а ради доказательства. Бескорыстные люди могут больше получить от жизни, чем меркантильные, чему у нас и подтверждение. Пойдёмте друг мой. Наша миссия выполнена в невероятно короткие строки.

**************

Андреас сидел в холле отеля, который заботливый старик организовал для Камиллы в Мерсине.

Теперь они могли с радостью сообщить серу Миллеру, что их миссия успешно выполнена.

Женщина вскоре вернулась с нераспечатанным конвертом к своему другу:

— Мы должны его открыть вместе.

«Итак, друзья мои, если вы сейчас вместе, значит, я не ошибся в вас обоих. Мне нравиться моя работа, которую я сделал для двоих сумасшедших в этом мире. Если вы нашли доказательство истории, написанной под мозаикой, то я счастлив. Я не был уверен, что будет возможно что-либо отыскать, а вот соединить вас обеих было куда важнее. Я не знаю, сколько пробуду ещё на раскопках в Тунисе, однако мне так весело со своими друзьями и с новыми коллегами-археологами, что в большей мере на раскопках мы хохочем вволю, при этом работая лопатами не покладая рук. В этом вся важность жизни и это понимают трое других моих коллег. Они знают, что оставаться дома и всё время жаловаться на старые кости – дело неблагородное. Мы прожили бурную жизнь, должны и завершить её достойно. Я похлопотал за тебя, моя дорогая. Твоя работа вполне пригодиться на этих раскопках, так, что считай, что новый контракт у тебя уже подписан. Андреас и так не откажется последовать за тобой. Я взял на воспитание когда-то чудного мальчугана. Он и сам это знает. Удачи вам двоим»

Женщина сложила лист бумаги вдвое и тут же бросилась на ресепшен с желанием позвонить, однако служащий тут же с хмурым лицом проронил новость, которую услышать никто из них не ожидал.

— Простите мисс, однако боюсь, позвонить серу Миллеру, будет невозможно. Нам в отель пришла новость, что их самолёт, на котором они отправились, вместе со своими друзьями в город, исчез в песках и его никак не могут обнаружить……

Камилла растерянно смотрела на Андреаса, и вся, дрожа от потрясения, только хлопала глазами:

— Но как же так? Разве можно вот так исчезнуть? А мы ведь ничего ему не рассказали. Он не знает, что мы нашли и почему так всё получилось? – Женщина бросилась в объятья своего друга и громко зарыдала.

— Я знал старину Миллера. Он терпеть не мог быть дома очень долго. Теперь я понимаю, почему он так спешил закончить все свои мемуары и собрал своих старых ещё живых друзей. Он хотел закончить остаток жизни именно так. Не хотел стать совершенно немощным и слечь в постель. Старина Миллер был не из тех. Полагаю, они договорились с такими же безумными друзьями

сами решить исход этой жизни, иначе как объяснить, что самолёт вдруг летит не с того ни с сего в город и на нём оказываются только все старые археологи? – Он ещё сильнее заключил в объятья Камиллу и скрыл наступившие на глаза слёзы на её плече.

— Немедленно едем туда. Мы должны завершить то, что начал сер Миллер с командой. – Тут же решительно заявила женщина.

— Обязательно. Завтра вылетаем. Не будем терять ни минуты. – Твёрдо произнёс Андреас.

Вечер наступил спустя три часа.

Чета стояла на берегу моря, держа в руках зажжённые воздушные фонарики, которые должны были бы вскоре подняться в небо и унести загаданное желание в небеса.

— Я хочу, чтобы сер Миллер услышал, что мы выполнили его задание. Он может порадоваться за нас. – Произнесла Камилла, уже немного успокоившись, однако слёзы едва успели засохнуть на щеках.

— Он уже знает обо всём. Мы просто доведём его начатое дело до конца. Пусть старина Миллер даже не сомневается. Завтра мы покидаем это место, и продолжим раскопки. Единственное, о чём мы будем тосковать, так это о запахе жасмина апельсиновых деревьев, которых тут так много. Но это ведь не то, что он хотел услышать. Не правда ли, старина археолог? Я знаю, чего ты терпеливо ожидаешь. Мы обещаем тебе, стоя вот на этом пляже, что для нас будет огромным счастьем пройти всю нашу жизнь рука об руку. Теперь можешь улыбаться, как ты всегда любил это делать.

Клидерман Отто

09.11.2015