Однажды

Однажды мама оставила меня лежать на дороге. Просто взяла и бросила.

Дело было в конце семидесятых, зимой, ранним снежным утром по пути в детский сад. Я упал с санок.

Тогда дети часто падали с санок. Их закутывали до сходства с медвежатами, перетягивали патронташами шарфов, шапку напяливали так, что уши скрипели, оставляя узкую бойницу для глаз. В те советские годы по зиме эти человекообразные медвежата устилали путь к детским садам. Существовала даже специальная служба на базе ЖЭКа, которая ездила по дворам и собирала опавших детей. Хотя, возможно, это моя более поздняя фантазия.

Оказавшись в то утро на обочине в мягком снегу, я не запаниковал, потому что, во-первых, в силу юного возраста еще не знал, что нужно паниковать в мягком снегу, а, во-вторых, я спал. Падение с санок для здорового крепкого малыша вовсе не повод для пробуждения.

Мама заметила мое отсутствие метров через пятьдесят. Эти пятьдесят метров, которые во время моих с ней подростковых конфликтов через много лет разрастались до пятисот, я маме припоминал неоднократно, так что она не раз пожалела об этом своем неосторожном признании. Мама бросилась назад и уже совсем скоро ей навстречу из снежной пелены вышла женщина со мной на руках.

— Ваш? — спросила она.

Мама забрала меня, поблагодарила, а потом, как она рассказывала, подумала, что нужно сказать этой женщине еще что-то, повиниться. Ей было не по себе от всей этой ситуации, от меня, торчащего в сугробе.

— Так неудобно получилось, — сказала мама, — я ведь обычно внимательная, а сегодня не выспалась, что ли…

— Ой, да ладно вам, — ответила женщина, — я один раз мужа в автобусе забыла. Везла его пьяного с дня рождения и забыла…

И, хотя это были не то чтобы сравнимые вещи (замужние женщины с детьми меня поймут), но маме сразу полегчало.