Сергей Ванин
Предпочтения
26 января 2018
Михаил Котов: «У Господа Христа была адекватная самооценка!»
Личность нашего Господа уникальна. Мы знаем, что Он был без греха, хотя и был искушаем дьяволом как человек. Он оценивал поступки людей, отделял самого человека от греха, отличал плохое от хорошего, а потому и понимал, кого и за что прощает. А оценивал ли Он как-то Сам Себя? Была ли самооценка у Иисуса Христа? На этот вопрос ответил Михаил Котов – пастор петербургской церкви «Источник жизни».
«Конечно! Он не только Себя оценивал, Он о Себе свидетельствовал! Он говорил, смело заявлял, Кто Он, когда Его спрашивали. Во-первых, Он четко заявлял о Себе, что Он Сын Божий, который пришел с небес как Единородный Сын Бога.
Во-вторых, Он говорил, что Он Сын Божий воплотившийся, то есть облекшийся в плоть и кровь как мы, люди, но не в такую плоть и кровь как после грехопадения, а в такую как «до».
В-третьих, Он ясно говорил о Себя исходя из того, что говорили о Нем пророки! Всё это и давало общую картину, Господу Иисусу Христу не нужно было что-то еще дополнительно о Себе заявлять. Достаточно было подтвердить то, что о Нем было сказано.
Это и была Его самооценка. Он смотрел на Себя ровно как Отец на него смотрел, говорил ровно так, как говорил о Нем Отец. Творил и возвещал то, что видел и слышал у Отца. Взаимосвязь Отца и Сына, субординация между Отцом и Сыном была соблюдена «от и до».
Самооценка человека, который духовно не возрожден, соответствует его собственному взгляду на себя. Библия говорит, что он ослеплен и судит о себе исходя из того, в чем пребывает, то есть во тьме.
Но когда он приходит к Богу, Бог озаряет его! Он начинает сразу, моментально видеть, что согрешил или упал, что виновен. А если человек не придет к Богу, то будет думать о себе, что он «красавчик»! Думает исходя из того, что люди говорят о нем, превращая то, что ему дано Богом.
А Иисус ничего не превращал, Он говорил ровно так, как представлял Его Отец в Своем Слове. Таким образом, у Христа была адекватная, четкая, ясная оценка Самого Себя, которая не менялась независимо ни от чего и ни от кого».
В России давным-давно утвердилось традиционное представление о железном немецком порядке, о том, что немец «не ворует». Распространяется это представления и на годы Великой Отечественной – у немцев, якобы, во всем был порядок. Один из героев романа Виктора Астафьева «Прокляты и убиты», например, размышляет: «И ведь не обкрадут, не объедят свово брата немца – у их с этим делом строго – чуть че и под суд». Вот только по воспоминаниям самих немцев, суда у них боялись далеко не все. Крали их околоштабные и интендантские «герои» так, что их размаху и беззастенчивости могли бы позавидовать коллеги из других армий. Конина – окопникам, бельгийский шоколад - штабным Вот с чем пришлось столкнуться майору Гельмуту Вельцу, оказавшемуся в Сталинградском котле. После расформирования остатков его саперного батальона 16-й танковой дивизии он вместе с несколькими уцелевшими солдатами ждал при штабе армии нового назначения. Здесь, как он убедился, от недоедания отнюдь не страдали: «Яркая лампа тонет в облаках сигаретного дыма. Тепло, можно даже сказать, жарко. За столом – два интенданта, дымят, как фабричные трубы, перед ними – рюмки шнапса. Одна из шести деревянных коек занята, на ней растянулся спящий солдат. – Да, можете располагаться. Сегодня комната освобождается, через полчаса отбываем. Не найдется ли у них по сигарете и для нас? – Ясное дело, господин майор, вот вам сотня! - И интендант сует мне в руку большую красную пачку. Австрийские, «Спорт». Лихорадочно открываю пачку. Получает каждый. Байсман протягивает спичку, мы уселись, наслаждаемся куревом, глубоко затягиваемся. Вот уже неделя прошла, как мы выкурили последнюю сигарету. Войска израсходовали свои последние запасы. Чтобы покурить вдоволь, надо было поехать в высший штаб. Тут сотня – за здорово живешь! Видно, здесь экономить не приходится… Здесь полно драгоценностей, давно ушедших в прошлое. Из двух полуоткрытых мешков поблескивают банки с мясными и овощными консервами. Из третьего вылезают пачки бельгийского шоколада по 50 и 100 граммов, голландские плитки в синей обертке и круглые коробочки с надписью «Шокакола». Еще два мешка набиты сигаретами: «Аттика», «Нил», английские марки, самые лучшие сорта. Рядом лежат мучные лепешки, сложенные в точности по инструкции – прямо по-прусски выстроены столбиками в ряд, которым можно было бы накормить досыта добрую сотню человек. А в самом дальнем углу целая батарея бутылок, светлых и темных, пузатых и плоских, и все полны коньяком, бенедиктином, яичным ликером – на любой вкус. Этот продовольственный склад, напоминающий гастрономический магазин, говорит сам за себя. Командование армии издает приказы о том, что войска должны экономить во всем, в чем только можно, в боеприпасах, бензине и прежде всего в продовольствии. Приказ устанавливает массу различных категорий питания – для солдат в окопах, для командиров батальонов, для штабов полков и для тех, кто «далеко позади». За нарушение этих норм и неподчинение приказам грозят военным судом и расстрелом. И не только грозят! Полевая жандармерия без лишних слов ставит к стенке людей, вся вина которых только в том, что они, поддавшись инстинкту самосохранения, бросились поднимать упавшую с машины буханку хлеба. А здесь, в штабе армии, который, вне всякого сомнения, по категории питания относится к тем, кто «далеко позади», и от которого все ожидают, что сам-то он строжайшим образом выполняет свои приказы, именно здесь целыми штабелями лежит то, что для фронта давно уже стало одним воспоминанием и что подбрасывается как подачка в виде жалких граммов тем самым людям, которые ежечасно кладут свои головы…. Полный состав штаба за накрытым к завтраку столом – и редеющие с каждым днем ряды солдат, зубы которых с остервенением вонзаются в конину, – таковы контрасты, такова пропасть, которая становится все шире и непреодолимее...». После прочтения таких воспоминаний представление о хваленой немецкой честности и порядке невольно подвергается значительным коррективам. Кстати, прежде чем майор Вельц смог насладиться шикарным штабным снабжением, ему довелось побывать в госпитале и оценить тамошнее довольствие: «Соседнее помещение – бывший школьный класс – занимают страдающие от истощения на почве голода. Здесь врачам приходится встречаться с такими неизвестными им явлениями, как всевозможные отеки и температура тела ниже тридцати четырех градусов. Умерших от голода каждый час выносят и кладут в снег. Еды истощенным могут дать очень мало, большей частью кипяток и немного конины, да и то один раз в день. Бланкмайстеру самому приходится объезжать все расположенные поблизости части и продовольственные склады, чтобы раздобыть чего-нибудь съестного. Иногда не удается достать ничего. О хлебе тут почти забыли. Его едва хватает для тех, кто в окопах и охранении, им положено по 800 калорий в день – голодный паек, на котором можно протянуть только несколько недель». Как говорится, почувствуйте разницу между кониной и бельгийским шоколадом. Но, может быть, майор Вельц столкнулся с единичным, нетипичным случаем? Однако то, что положение раненых в немецкие госпиталях было просто катастрофическим, отмечали и советские военные. Например, Глеб Бакланов, назначенный комендантом Заводской части Сталинграда после капитуляции Паулюса был потрясен тем, что немецкий врач даже не знал, сколько пациентов его госпиталя осталось в живых. А о поразительных «контрастах» в обеспечении продовольствием воюющих на передовой и штабников вспоминали и другие уцелевшие в Сталинграде немцы. Немецкие солдаты начнут стрелять в немецких солдат Вот, например, что увидел в штабе шестой армии полковник Луитпольд Штейдле, командовавший 767-м гренадерским полком 376-й пехотной дивизии буквально в последние дни обороны: «Распахиваю дверь, не постучавшись и не прочитав надписи на ней. Я оказываюсь в освещенном множеством свечей большом помещении, среди десятка офицеров. Они навеселе, одни сидят за двумя столами, другие стоят, облокотившись о комод. Перед ними стаканы, бутылки вина, кофейники, тарелки с хлебом, печеньем и кусочками шоколада. Один из них как раз собирается бренчать на пианино, освещенном несколькими свечами». Буквально за несколько минут до этого полковник, от полка которого осталось к тому времени 11 офицеров, 2 врачей, 1 ветеринар и 34 солдата, безуспешно пытался объяснить начальству, в каком состоянии находятся солдаты на передовой и даже пытался напугать возможностью междоусобных боев внутри котла: «Вам придется считаться с тем, что скоро и здесь, да, именно здесь, на дворе и в этих коридорах подвала, немецкие солдаты начнут стрелять в немецких солдат, а может быть, и офицеры – в офицеров. Быть может, будут пущены в ход даже ручные гранаты. Такое может случиться весьма неожиданно». Но при наличии шоколада и вина понять настроение окопных солдат штабникам было сложно. В общем-то, в немецкой армии при действительно прекрасной организации все-таки действовала ...
Показать полностью…
В 1959 году полковник Анатолий Китов направил на имя Никиты Хрущева предложение, в котором изложил проект создания прообраза современного интернета. Если бы эта идея была воплощена в жизнь, то интернет появился бы в СССР на 10 лет раньше, чем в США.
ЭВМ – это будущее!
Все началось в 1951 году, когда молодой Анатолий Китов прочел труды американского ученого Норберта Винера.
Именно тогда Китов понял, что электронно-вычислительные машины в будущем будут играть огромную роль в жизни человека. И это при условии, что в то время многие считали ЭВМ ничем иным, как самым обыкновенным калькулятором, который, кроме как выполнять математические вычисления, ни на что другое не способен. В 1952 году Китов защитил самую первую в Советском Союзе диссертацию по программированию движения военных ракет, а в 1954 году под его руководством впервые в СССР был создан вычислительный центр министерства обороны.
Вон из партии!
В 1959 году Анатолий Китов выдвинул предложение о создании единой общественной системы вычислительных центров. Тогда связь между двумя ЭВМ уже имела место быть, однако идея о том, чтобы создать всесоюзную сеть, казалась чем-то из ряда вон выходящим. Китов искренне верил в то, что собрав необходимые данные со всех уголков страны, можно сделать уникальную систему управления экономикой. Хрущев отнесся к измышлениям новатора довольно скептически. Но Китов не успокоился и вскоре преподнес на суд Никиты Сергеевича новый проект на ту же тему под названием «Красная книга».
Для обсуждения предложения Китова созвали комиссию.
Да, вычислительные машины уже в те годы использовались для обороны страны, но чтобы заменить непререкаемый авторитет партийных чиновников электронными мозгами – это, конечно, было немыслимо. Проект отклонили. Самого Китова выгнали из партии и уволили с работы с формулировкой «без последующего права занимать руководящие посты».
Интернет достался США
Удивительно, но полковник не успокоился.
Он продолжил научную деятельность, писал книги и даже защитил докторскую диссертацию. Как и у всякого гения, у Китова вскоре нашлись последователи. Одним из них и стал академик Виктор Глушков. Именно он на заре 60-х годов начал работу над проектом ОГАС (Общегосударственная Автоматизированная Система).
По понятным причинам в первую очередь Глушков ратовал за необходимость снабжения электронными машинами всех предприятий Союза, и в некоторой степени ему даже кое-что удалось сделать в этом направлении. Однако сама идея ОГАС снова не вызвала восторженных откликов.
Долгих 12 лет Виктор Глушков пытался достучаться до чиновников. В 1982 году его не стало. Через 10 лет после того, как Анатолий Китов впервые обратился к Хрущеву, то есть в 1969 году в США под руководством министерства обороны была запущена система «Арпанет» - прародитель современной компьютерной сети.
