Грани одного таланта: Дали-театр

В октябре 1960 г. мэр Фигераса, города где родился Сальвадор Дали, попросил художника подарить местному музею одну из его картин. На это Дали ответил, что он подарит родному городу не просто картину, а целый музей. Для создания музея Дали выбрал полуразрушенное гражданской войной здание бывшего муниципального театра. В течение тринадцати лет он преобразовывал его, превратив в Театр-музей Дали, место, где фантазии и желания художника воплотились в причудливое соединение архитектурных и дизайнерских решений, инсталляций, скульптур и картин.

Мне хочется показать несколько снимков из Театра-музея, отражающих его дух уникального синтеза различных видов искусств. Пояснительный текст основан на издании «Театр-музей Дали в Фигерасе» написанный при участии Антони Пичота, друга Дали, участника проектирования музея и его первого директора. Эта книга, на мой взгляд, является лучшим путеводителем по музею, я ни в коей мере не хочу ее дублировать, а скорее приглашаю всех интересующихся творчеством Дали с ней познакомиться.

Внутренний двор Театра-музея — сад под открытым небом — находится на месте зрительного зала Муниципального театра Фигераса. В центре двора возвышается вертикальная инсталляция с внушительным кадиллаком («Дождливое такси»). Скульптура Эрнста Фукса «Великая Эсфирь» изображает женскую фигуру, тянущую за две цепи колонну Траяна из автомобильных шин — дань римскому императору, выходцу из античной Испании, к которому художник испытывал сильнейший интерес. Венчает колонну скульптура «Раба» Микеланджело, который держит лодку Гала.

Из стен торчат обуглившиеся балки, когда-то поддерживавшие театральные ярусы. Согласно желанию художника, следы пожара были сохранены. По окнам расставлены в различных позах позолоченные манекены в стиле ар-деко двадцатых годов, холодное бесстрастное присутствие которых вступает в контраст с общим оформлением пространства. На верхнем уровне располагаются метафизические рукомойники, похожие на ангелов. За огромной дверью-окном находится сцена бывшего театра.

Лодка, принадлежавшая Гала и увенчивающая все сооружение, удерживается в равновесии благодаря костылям, вездесущим элементам иконографии Дали. На колонне из шин стоит выкрашенный в черный цвет «Раб» Микеланджело, скованный еще одной шиной. Имитации капель воды, рядами висящих под килем лодки, словно говорят о том, что лодку недавно подняли из воды.

Гротескные чудища между центральными окнами двора, были созданные Дали в 1975 году в соавторстве с Антони Пичотом. По обеим сторонам входа во внутренний двор стоят настоящие фонари парижского метро, созданные по проекту архитектора Гимара и установленные на опоры из окаменелых пиренейских улиток.

Впечатляет монументальность «Дождливого такси» — инсталляции с кадиллаком, созданной по случаю Всемирной выставки сюрреализма. Автомобиль — часто встречающийся элемент в творчестве Дали, в нем сочетаются древнейшая материя и новейшая история человека. Эта популярная в Соединенных Штатах модель была подарена художником супруге. Если бросить монету, внутри кадиллака начинает идти дождь к большому удовольствию виноградных улиток, составляющих компанию парочке манекенов и их шоферу.

Из двора попадаем в уникальное место — на сцену муниципального театра, увенчанную шарообразным прозрачным куполом, ставшим символом Театра-Музея и всего Фигераса. Дали хотел, чтобы одно из перекрытий музея обязательно имело конструкцию «геодезического купола». Признанным авторитетом в строительстве подобных куполов считался американский архитектор Фуллер, но Дали выбрал исполнителем проекта испанца Пинейро.

Над сценой, находящейся прямо под куполом, нависает огромный задник, который Дали написал маслом как декорацию к балету «Лабиринт» по мифу о Тезее и Ариадне. Премьера этого балета с либретто, декорациями и костюмами Дали состоялась в Метрополитен-опера в Нью-Йорке 8 октября 1941 г.

На вымощенной красной плиткой сцене находится скромная серая плита. Под ней, в самом центре Театра-музея, похоронен его создатель.

Рука Дали ощущается в каждой малейшей детали музея. Например, на этой стене можно увидеть титана с кубической головой, отжимающего голубую простыню. Этот персонаж символизирует властелина дождя, его образ зародился в воображении художника по ассоциации с потеками льющейся из мокрого белья воды.

В нише стены привлекает внимание огромное полотно с оптическим эффектом двойного восприятия — очередное свидетельство дара предвосхищения Дали. В этом случае перед нами оказывается первое оцифрованное живописное изображение. Дали написал эту картину в честь художника Марка Ротко.

Ансамбль этой стены полон недвусмысленных ссылок на росписи Микеланджело в Сикстинской капелле, по поводу чего Дали шутливо замечал, что его персонажам дана привилегия менять место.

Одна из многочисленных скульптурных инсталляций Дали. Если присмотреться, в позе раскинувшей руки фигуры прослеживается библейская тема, а в композиции присутствует тот же традиционный каталонский хлеб, что и на фасаде музея. «Лицо» фигуры смотрит в небо, но сама она обращена к клавесину.

В центре «Зала сокровищ» находятся две «Корзинки с хлебом» — живописное полотно и скульптура. Эту картину, сопровождавшую супругов Дали во всех переездах, Гала считала лучшим подарком, когда-либо сделанным ей художником. Дали писал: «Я работал над этой картиной в течение двух месяцев подряд. В этот период разворачивались самые удивительные и сенсационные эпизоды современной истории. Работу я завершил за день до конца войны. Хлеб всегда был одной из самых фетишистских и навязчивых тем в моем творчестве, верность которым я свято храню… Эта типично реалистическая работа, как оказалось, больше всего остального удовлетворила мою фантазию. Перед нами полотно, о котором ничего нельзя сказать, — полнейшая загадка!»

Знаменитая статуя Венеры Милосской — постоянно повторяющийся образ-символ в творчестве Дали. Здесь две античные скульптуры стоят по бокам созданного художником стула с ложками, увенчанного антропоморфной скрипкой. Эта инсталляция, выполненная Дали, основана на игре двигающихся по кругу взглядов ее участников.

В вестибюль Театра-музея стоит еще одна копия античной скульптуры. Она изображает троянского героя Ганимеда, избранного за красоту виночерпием Зевса. Композиция намекает на миф о том, что Зевс пленился Ганимедом и соблазнил его, приняв облик орла. На голове у Ганимеда надета шапка-шлем с золотом и жемчугом, подаренная Гала труппой русского балета.

Эта копия гипсового оригинала 1936 года была отлита в бронзе в 1964 году и затем покрыта гипсом. В одном из интервью Дали сказал: «Венера Милосская символизирует мир выпуклых форм, к которому я добавил лишь то, что уже было добавлено христианством и Фрейдом: я помещаю в платоническое тело ящики и отсеки с элементами подсознательного, чувства вины и духовного совершенствования, веры и надежды, вертикальной и горизонтальной любви и, главное, сюрреализма».

Бело-синий гипсовый слепок головы Венеры с ухом вместо носа и носом вместо уха является то ли чудищем, то ли божеством...,

Эта фигура — часть инсталляции, посвященной покалеченному на корриде в Фигерасе пикадору, которому ампутировали ногу.  (За крокодилом стоит одноногий манекен, но он у меня на фото не получился).

Эту инсталляцию можно видеть в разных ракурсах с трех этажей музея. В нижней части находится картина Вильяма Бугеро «Нимфы и сатир» и одно из антропоморфных кресел, спроектированных Дали для сада его дома в Порт-Льигате. Выше находится штандарт, образованный буханкой хлеба и бараньей головой, а еще выше расположилась дремлющая в кресле-качалке старуха (работа Франсеска Англеса), привязанная чем-то наподобие красной пуповины к нарисованному на потолке ведру — единственному ненастоящему из многочисленных окружающих ведер.

Зал Мэй Уэст — один из самых известных залов Театра-Музея, где зрители видят трансформацию двухмерного изображения в трехмерное пространство и обратно. Этот зал создан по рисунку Дали «Лицо Мэй Уэст, которое может использоваться как комната» и представляет собой комнату, которая с определенной точки видится как лицо.

В этой нише находятся две работы Дали: расписанный маслом кусок фанеры, на котором изображена мохнатая Венера, пускающая струю молока в рот амурчику, и покрытая патиной бронзовая фигура Венеры Милосской с ящиками и шеей жирафа

Этот бюст художник дополнил муравьями, кукурузными початками, лентой из старинного проекционного аппарата, батоном хлеба с бронзовым чернильным прибором и фигурами из «Анжелюса» Милле, столь частыми в образной системе Дали. Роль постамента играет рука в черной перчатке, вокруг которой обвивается другая рука из белого парафина.

В этой группе соединились скрипач, дискобол, гиппопотам (остался в глубокой тени за рамкой фото) и реальная ложка, которая в силу оптической иллюзии кажется находящейся в чашке.

«Гиперкубическое распятие» образуется механической конструкцией из зеркал на шарнирах с Христом внутри, репродукцией одноименной картины Дали 1954 года, обезглавленной и перевернутой классической скульптурой из гипса и небольшой трехмерной разверткой гиперкуба из оливкового дерева.

В своих исследованиях мира оптической иллюзии Дали всегда преследовал философскую цель, пытаясь запечатлеть образ той неуловимости, которой является время. Он стремился облечь материей свои сны, желания, страхи, тоску. Ему хотелось выразить облик наваждений современного человека. С детских лет Дали питал страсть к явлениям, связанным с чувством зрения, и во имя создания особого восприятия чувственного мира не боялся менять и приспосабливать живописную технику к самым выдающимся открытиям научно-технического прогресса. Посредством различных методик и систем — двойного образа, анаморфоза, стереоскопии, голографии, кино, — всегда равняясь на достижения науки, Дали представляет внешнюю и, одновременно, внутреннюю реальность, которая может совпадать или не совпадать с реальностью зрителя, но непременно вызывает у него ряд ассоциаций, позволяющих погрузиться в дискурс художника.

Этот вариант картины является стереоскопическим, зритель музея может видеть ее объемной

Прежде всего в этом зале бросается в глаза восхитительная роспись на потолке, которая и дает ему название. Дали говорил, что эта картина таит в себе парадокс: глядящим вверх зрителям кажется, что они видят облака, небо и две поднимающиеся в воздух фигуры, но на самом деле это — чисто театральный эффект, поскольку вместо неба мы видим землю, а вместо земли — море, воплощенное в божественном изгибе залива Розас. И, добавляет Дали, в центре на месте солнца зияет дыра, а в ней — глубокая ночь, и из глубины человеческого подсознания, из темной ночи Святого Иоанна Креста, всплывает подводная лодка Нарсиса Монтурьоля, видимая с автожира — еще одного мистического аппарата, созданного испанским изобретателем Ла Сиервой.

В этом помещении когда-то находилось фойе Муниципального театра. Оно было особенно дорого Сальвадору Дали тем, что именно здесь в 1919 году, всего лишь четырнадцати лет от роду, он впервые выставил свои работы.

Мастерская, расположенная в одном из смежных помещений «Дворца ветра» посвящена теме Вечно Женственного. В центре ее установлена выполненная из полистирола статуя скульптора-гиперреалиста Джона де Андреа.

Дали написал этот холст в Соединенных Штатах, в Монтеррее, Калифорния. В пейзаже смешиваются виды долины Ампурдана, мыса Креус и гигантских пустынь Америки. На заднем плане мы видим башню времени с часами и куском кожи в форме африканского континента, а также атлетов — американских регбистов, которых разделяет вертикальный символ бутылки «Кока-Колы» с вытекающим из нее черным телефоном, из которого на белую ткань, прикрепленную к атлетам, падает огромное черное пятно. Это пятно по одной из версий оно выражает проблему расизма в Америке.

Дали говорил: «Пичот живописует фанатичную любовь, преклонение перед скалами мыса Креус, воспроизводимыми им в своеобразной манере гиперреализма и абсолютного фетишизма». Антонии Пичот написал эту картину по заказу Дали, который специально для нее отвел место в конце коридора на втором этаже Театра-музея. Три фигуры, образующие аллегорию памяти, разума и воли, ассоциируются с отрывком из книги Раймона Люля, который так описывает три силы души: «Первая помнит то, что вторая понимает, а третья желает. Вторая понимает то, что помнит первая и чего желает третья. Третья желает того, что помнит первая и понимает вторая».

Перед входом в последнее помещение музея расположен зал монотеизма. В нем выставлены подарочное издание книги Зигмунда Фрейда «Моисей и монотеизм» с иллюстрациями Дали и копия «Моисея» Микеланджело, выполненная скульптором Фредериком Маресом и дополненная сверху осьминогом и носорогом, — это сочетание для Дали носило значение монотеизма.

Выход из музея, оформленный каталонскими хлебцами. Но для кого-то эта дверь — вход. Например для охранников.

Манекен на крыше музея держит модель атома водорода — одного из символов вселенной Дали. Справа — колокольня церкви Святого Петра, где крестили Дали.

Перед главным фасадом Театра-музея стоит памятник гению каталонской мысли Франсеску Пужольсу, другу семейства Дали, к философии которого художник испытывал особый интерес. На пьедестале памятника начертано высказывание философа «Каталонская мысль всегда рождается заново и живет в своих простодушных могильщиках». Интересна и композиция монумента: корневище столетнего оливкового дерева, в нем фигура в белой римской тоге, увенчанная золотым яйцом-головой, опирающейся на руку, в позе, подобной «Мыслителю» Родена. В скульптурную группу также включен мраморный бюст римского патриция и небольшая бронзовая голова самого Франсеска Пужольса.

На дальнем плане видна Башня Галатеи, пристроенная к музею и посвященная Гала. В ней Сальвадор Дали провел последние годы своей жизни.

Здание Театра-музея украшено каталонскими хлебцами и яйцами — лучшей пищей, по мнению Дали. На заднем плане видны купол Театра-музея и колокольня церкви Св.Петра. На переднем плане — статуя Tramuntana (северный ветер) работы Льоренса Каиро.

.