Как интернет и социальные сети меняются вместе с пользователями

«Когда человек присутствует там, где присутствуют другие, эти другие обыкновенно стремятся добыть свежую информацию о нём или задействовать уже имеющуюся». Так начинается одна из главных книг о представлении себя другим в повседневной жизни, которая так и называется «Представление себя другим в повседневной жизни». Социолог Ирвинг Гофман написал её в 1959 году. Его теории являются одними из самых популярных для понимания того, что происходит в интернете.

Достаточно долго интернет был только источником информации о людях, но не пространством самопредставления. Те, кто влюблялся лет десять назад, в эпоху блогов и форумов, могут вспомнить, как искали информацию о своей пассии, сопоставляя адрес электронной почты в строчках регистрации на разных ресурсах. Юным влюбленным в 2017 году чаще всего не нужно ничего искать. «ВКонтакте» и Instagram предоставляют десятки фотографий с изображением возлюбленных, а нередко их родителей, кошек и одноклассников. Всё более актуальным становится вопрос о том, как скрыть хотя бы часть информации о себе. И это тоже реализуемо: интернет был пространством, где не было забвения, но постепенно его сервисы учатся забывать. А пользователи забывают, каким был интернет ещё недавно, как он изменился, и как изменил их представление о себе.

В Лаборатории политических исследований мы начали изучать, как изменилось представление об интернете в России за 20 лет: с 1996 по 2016 годы. Материалы первого десятилетия говорят об интернете как о другом пространстве, едва ли не более далёком, чем соседние страны. И до сих пор многие медиа и пользователи считают интернет другим. Там, в неизведанном и порой опасном интернете водятся синие киты и агенты влияния западных стран, а вместе с тем происходит демократизация и усмирение нравов. В таком интернете люди сначала боятся представлять себя граду и миру, но постепенно вовлекаются. И вот уже пользователь размещает фотографию своего завтрака, а вот участвует в первом флешмобе и выкладывает селфи. Часто первое селфи делается со стеснением, ведь вообще-то это самолюбование, но раз уж флешмоб… Это показывает исследование Why we post, посвящённое тому, как люди используют социальные медиа, приспосабливают их под свои нужды. Так изменяются интернеты, но и наши привычки меняются вместе с ними.

Нет никакого общего принципа, согласно которому социальные сети влияют на человека. Нет, люди не стали лучше понимать себя, видя статистику своей интернет-активности. Возможно, стали больше недоумевать, но это уж точно неисчислимо. Социальные сети не сделали пользователей более открытыми или толерантными. Исследования показывают, что спираль молчания в интернете ещё жёстче, чем вне оного. Это значит, что если вы не хотите признаваться друзьям-либералам в том, что сочувствуете коммунистам, то вечером в баре вы ещё можете пошутить по этому поводу, а написать в интернете — ни за что. Нет, люди не стали пугливей в отношении приватности, взгляните на аккаунт молодой матери из крупного города, и убедитесь в этом сами. И главное, даже если что-то меняется в действиях отдельных групп пользователей, это не всегда переносится на другие группы. Если не верите, вы всегда можете поговорить об этом с подругами ваших бабушек, желательно, чтобы они жили не в Москве, а в малом городе.

Но вот что произошло: представление о себе стало зримым. Наши предки лет двести назад могли за всю жизнь не увидеть себя в зеркале ни разу. Сто лет назад они сомневались, где находятся их внутренние органы, и скорее всего знали о себе лишь одну цифру: возраст. Пятьдесят лет назад к возрасту добавился вес, рост, а чуть позже — обхват талии и индекс массы тела. Современный пользователь знает о себе десятки цифр: от статистики шагомера до количества лайков под последним селфи.

Интернет перестал быть отдельным пространством, архивом, он стал частью повседневной жизни, в которой мы представляем себя другим. И вместе с ним наше восприятие себя стало неотделимо от информации о нас, которая доступна внешнему миру. Мы стали чуть лучше представлять себя, но взамен стали чуть более другими по отношению к себе.