Про Жарова и Дурова: все точки над i

Свершилось: глава «Роскомнадзора» Александр Жаров написал долгожданное письмо Татьяны к Павлу Дурову. И разместил его в открытом доступе на сайте ведомства — вдруг Дуров туда время от времени наведывается, пусть прочтёт.
[Заглавная страница Роскомнадзора, сегодня]
Это, на самом деле, очень потешный сюжет — противостояние Жарова и Дурова.
Потому что оба — фигуры в высшей степени знаковые. Осталось разобраться, кто из них — Слон, а кто — Моська.

Кто такой Павел Дуров? 15 лет назад это был интеллигентный питерский юноша, медалист и отличник из профессорской семьи — не бедной, но отнюдь не миллионерской (отец его — филолог-античник Валерий Семёнович Дуров, автор прекрасных литературных биографий Юлия Цезаря и Нерона, успешно переиздающихся уже четверть века). С детства увлекаясь Интернетом, в СПбГУ Павел Дуров учился не компьютерным или математическим дисциплинам, как его старший брат Николай, а английской филологии и переводу. Это, впрочем, не мешало ему в студенческие годы побеждать на олимпиадах по информатике и дизайну.

Всему, что Павел Дуров знает и умеет (кроме английского перевода), он научился сам, благодаря неуёмной жажде к знаниям и систематической привычке к их получению. Нет ничего удивительного в том, что применение своим огромным интеллектуальным и организаторским способностям он нашёл не на госслужбе и не в рядах олигархических финансово-сырьевых чеболей, а в русском Интернете, который 10 лет назад обладал, как нам тогда казалось, бесконечным потенциалом роста и развития. На этом рынке он в точности повторил американский успех Марка Цукерберга — с нуля создал самую популярную среди молодёжи соцсеть, привлекая в качестве стартового капитала деньги своих сокурсников из миллионерских семейств (в истории ВКонтакте дуровские партнёры Мирилашвили и Левиев повторили успех бразильца Эдуардо Саверина: он тоже миллионерский сынок, который в Гарварде подавал большие надежды и ловко играл на бирже, но 15 лет спустя единственная яркая строчка в его биографии гласит: «в начале нулевых дал умному сокурснику 20.000 долларов на соцсеть»).

Фактически окно возможностей для такого человека, как Павел Дуров, окончательно закрылось в России с аннексией Крыма и войной на Донбассе, но первый звонок прозвенел после событий мая 2012 года на Болотной площади. За фразой Пескова о размазывании печени нелояльных граждан по асфальту Госдуме последовала отмашка «разобраться» с российским Интернетом. Задачи ставились ровно две: что получится, поставить под жёсткий контроль спецслужб. А что не получится — запретить на территории России. Счёт законам, которые в этом направлении напринимали за последующие 5 лет, идёт на дюжины, и горшочек не перестаёт варить по сей день.

В том самом году, когда в ответ на Болотную депутаты из всех четырёх думских фракций внесли в парламент законопроект 139-ФЗ «О защите детей от информации», Павел Дуров, сам того не подозревая, вышел из комсомольского возраста. В юности у него была куча иллюзий насчёт того, что Россия — абсолютно лучшее в мире место для самореализации молодого таланта, благодаря уникальному сочетанию человеческого, интеллектуального и финансового капитала, что российский интернет-рынок способен расти быстрей любых устоявшихся и уже поделенных западных. Успех Яндекса, Mail.Ru, Озона, Мамбы, Одноклассников, ВКонтакте, ЖЖ — российских сервисов, полностью разгромивших на своём поле американские аналоги — служил убедительным пруфом. (NB: вам может показаться, что ЖЖ в этом списке дважды лишний, мне тоже, но просто случилось так, что мнение Павла Дурова о значении ЖЖ для Рунета я услышал от него самого в день знакомства, 6 лет назад — потому и добавил наш уютный некрополь в перечисление).

Однако при своих недюжинных умственных способностях Дуров не мог не почувствовать, какие в стране подули ветры — и к концу 2012 года все его иллюзии этими ветрами уже сдуло. Поэтому когда он придумал свой следующий проект, то сразу твёрдо понимал, что строиться новая платформа будет не в России, без фигурантов русского Forbes в учредителях, и без вообще малейшей зависимости от конъюнктуры российского интернет-рынка. Даже если сама идея безопасного обмена информацией, с защитой как от перехвата, так и от централизованного слива пользовательских данных, была в чём-то подсказана суетой Госдумы и ФСБ, Павел Дуров при создании Telegram ни секунды не рассчитывал подзаработать на страхах и опасениях соотечественников. Проект был изначально адресован мировой аудитории, с учётом всех сервисов, которые ей были на тот момент доступны, и того функционала, на который она явно предъявляла спрос. Расчёт оправдался: ещё в прошлом году активная аудитория Telegram превысила общую численность населения РФ, при том, что пользователи из России составляют меньше 5% от его активной аудитории.

Благодаря новым законам об Интернете, Россия стала практически бессмысленна как интернет-рынок для новых проектов, — написал Павел Дуров в ВК больше трёх лет тому назад, объясняя, почему русскоязычный интерфейс не значится в списке приоритетов Telegram. — Скажем, очевидно, что чем быстрее в Telegram соберётся ощутимая масса пользователей из России, тем быстрее его под благовидным предлогом заблокирует Роскомнадзор. Зачем тратить время?

В сегодняшнем открытом письме Жарова сказано буквально это:

Telegram в России должен быть заблокирован. До тех пор, пока мы не получим требуемые сведения.

Требование самостоятельной регистрации иностранного сервиса, не ведущего в РФ никакого бизнеса, в российском государственном «Реестре организаторов распространения информации» — это и есть тот самый благовидный предлог, над формулировкой которого «Роскомнадзор» ломал голову три с половиной года.

Тут читатель, возможно, ждёт, что я ему что-нибудь расскажу про Александра Жарова, но увы.
Мой бывший коллега, автор скопипащенной из документов Минздрава кандидатской «Медико-гигиенические основы формирования здорового образа жизни в Российской Федерации», отваливший из медицины на госслужбу больше 20 лет назад, ничего такого на этом свете не создал, чтобы об этом интересно было рассказывать.

Забавно, конечно, что 5 лет он прослужил пиарщиком у того самого министра Шевченко, у которого впоследствии Святейший Патриарх пытался отжать пентхаус в Доме на Набережной. И что до этого он был советником у другого пиарщика, Алексея Волина, совмещавшего в ту пору госслужбу с изданием журнала для взрослых Moulin Rouge, с откровенными фотографиями подростковых прелестей Насти Каримовой. Сегодня у Волина и Жарова — одинаковый статус: оба нынче — заместители у юного министра связи Никифорова, которому они годятся в отцы. Но у каждого из замов в руках сосредоточены рычаги посерьёзней, чем у их формального босса. О рычагах сказано будет ниже.

Самое, наверное, смешное про Жарова — его вчерашнее заявление про блокировку Гугла.

По версии главы Роскомнадзора, на сайте по адресу www.google.ru/aclk/многобуквенный_код_вызова когда-то располагалось запрещённое в России онлайн-казино. Поэтому ресурс был правомерно внесён в реестр запрещённых сайтов, а оттуда попал в цензурную выкладку Роскомнадзора. Затем компания Google оперативно устранила это нарушение российского законодательства, в связи с чем домен google.ru и был разблокирован.

На самом деле, google.ru/aclk/… — это начало любой рекламной ссылки в контекстном блоке Google AdWords. Это адрес скрипта, который перенаправляет кликнувшего пользователя за деньги на сторонний сайт, а рекламодателю выставляет счёт за этот клик. Приём и размещение рекламы в системе Google AdWords осуществляется автоматически, силами клиентов, а не Гугла, код рекламной ссылки генерируется автоматически, никакого хранения страниц сайта рекламодателя по адресу, начинающемуся с google.ru/aclk/… при этом не происходит. То есть запрещённое казино никогда не находилось по указанному адресу, так что Гугл не мог его оттуда никаким чудом удалить. Просто какой-то сотрудник цензурного ведомства, составляя свой реестр, не ту ссылку в него скопировал, а потом другой такой же криворукий перенёс этот адрес из реестра запрещённых сайтов в выгрузку для провайдеров, из-за чего весь вчерашний скандал и случился.

А сегодняшнее письмо Татьяны на заглавной странице Роскомнадзора — это всего лишь неуклюжая, но вполне традиционная у казённых российских пиарщиков попытка отвлечь внимание прессы от конфуза с блокировкой Гугла. При том, что на 99% этот конфуз связан не с самой блокировкой (кроме вексельберговского Акадо и усмановского Нетбайнета, никто из провайдеров не побежал, сломя голову, исполнять предписание), а с последующими путанными объяснениями Жарова. В конце концов, ошибочные блокировки крупнейших мировых доменов Роскомнадзором (включая Википедию, google.com и gmail.com) — вещь по нашим временам привычная, и легко объяснимая криворукостью админов этого ведомства. Осмысленные провайдеры в таких случаях просто ждут несколько часов, пока пресса напишет о блокировке, а Роскомнадзор очухается, перепугается и её отменит. Но вот Жаров полез комментировать, выдавая ошибку ведомства за «не ошибку», комментарии давал несколько раз, нескольким СМИ, версии сочинял на ходу — в итоге скандал не умер сразу, а дожил до попадания в сегодняшние газеты. И теперь его пытаются потушить, отвлекая внимание письмом Дурову.

Что касается главного вопроса дня — действительно ли РКН вот-вот заблокирует Telegram — то ответ на него проще пареной репы.

Вспомним по этому поводу пламенный монолог жаровского заместителя Максима Ксензова:

Мы завтра же можем в течение нескольких минут заблокировать Twitter или Facebook в России. Мы не видим в этом больших рисков. Если в какой-то момент мы оценим, что последствия от «выключения» социальных сетей будут менее существенными по сравнению с тем вредом, который причиняет российскому обществу неконструктивная позиция руководства международных компаний, то мы сделаем то, что обязаны сделать по закону.

Эти пылкие и категорические угрозы прозвучали 16 мая 2014 года со страниц газеты «Известия». С тех пор и Twitter, и Facebook успели не одну тысячу раз послать лесом разные российские цензурно-сыскные ведомства, пытавшиеся добиться от Калифорнии исполнения требований «пакета Яровой» и прочих несусветно глупых законов. Но ни в течении нескольких минут, ни в течение нескольких лет ничего подобного не произошло. Уже полтора года Максим Ксензов не работает заместителем Жарова в «Роскомнадзоре», а Facebook и Twitter по-прежнему доступны российским пользователям.

Потому что, как я неоднократно здесь объяснял в предшествующие годы, решение о блокировке сетей такого уровня лежит далеко за пределами полномочий и РКН, и Минкомсвязи, и вообще Правительства РФ. В России есть один человек, по слову которого можно «завтра же в течение нескольких минут заблокировать» весь Интернет, и его фамилия ни разу не Жаров.

Что же касается причин, по которым глава Роскомнадзора так в последние дни засуетился — они, хоть и лежат в сфере скорее конспирологической, однако же учил нас Клод Адриан Гельвеций, что знание некоторых принципов избавляет от необходимости знания многих фактов.

Мы знаем, что Роскомнадзор открыто саботирует исполнение 99,99% нелепых предписаний, вывалившихся на него за последнюю пятилетку из лотка взбесившегося принтера. То есть прямо нарушает цензурный закон, и открыто в этом расписывается — см. цитату из Максима Ксензова выше (мы сделаем то, что обязаны сделать по закону), могу привести ещё пяток. Это само по себе является хорошим основанием для того, чтобы написать на этих чиновников аргументированный донос по начальству. Не бдят, врагу потворствуют, переметнулись на ту сторону, как Шалтай.

Нам это редко приходит в голову, но ведь не только у нас из-за чиновников, но и у самих этих пауков в чекистской банке жизнь нелёгкая. В руках Жарова сосредоточен огромный аппаратный ресурс — не по контролю за Интернетом, конечно же, а по распределению частот, лицензий, госзаказу на триллионные подряды в области информатизации. Это та сфера рынка, в которой сегодня активничают не только усмановы с вексельбергами, но и ковальчуки с ротенбергами. Когда в мае 2012 года на должность ставили Жарова, все эти акулы чекистско-олигархического капитализма совершенно другие активы делили, телеком был мелкой мелочью для них. Сегодня телекоммуникационная сфера сулит им больше денег, чем любое сырьё. Потому что в ней сейчас пилят госбабло под предлогом «обеспечения информационной безопасности» — то есть без счёта, как на оборонку. И вот этот самый доктор Жаров, который столько лет проработал Неуловимым Джо, сегодня угодил в эпицентр попила совершенно стратегических денежных потоков. Естественно, даже если с одной из группировок он успел договориться, то другая вполне может захотеть видеть своего человека в его кресле.

Так что не удивлюсь, если стул под Жаровым в эти минуты и трещит, и качается. Не зря же платные блоггеры дружно пишут сегодня, в ЖЖ и в Телеграме, что на Роскомнадзор идёт какая-то атака тёмных сил, и что за этой атакой стоят Госдеп и лично Навальный. Само по себе появление таких платных вбросов в сливных бачках ЖЖ и Телеграма, как и их такой же платный вывод в топ, говорит прилежным ученикам Гельвеция о том, что Жарову и его команде в эти дни остро занадобилось публично доказывать начальству свою благонадёжность и истовую преданность делу цензуры и политического сыска. Когда такой фонтан начинает бить в публичном поле — это явный признак того, что аппаратный ресурс, необходимый для тихого и мирного закулисного решения проблемы у чиновника подослаб. Вспомним Якунина, вспомним Пугачёва, вспомним Малофеева. Когда непубличного деловара начинают оттирать от госкормушки более влиятельные игроки, он хватается за медийный пиар своей благонадёжности как за спасательный круг.

Это не значит, что Жарова завтра отовсюду уволят. Может, и отобьётся, и кресло сохранит, и даже штатку ему расширят. Главное — что для нас это совершенно так же не важно, как и для бизнеса Павла Валерьевича Дурова. Уйдут Жарова — пришлют другого на его место, с такой же в точности диссертацией, таким же уровнем компетентности, и такой же эластичной позицией по ключевым вопросам. И он точно так же будет грозить кулаком Гуглу, Фейсбуку, Твиттеру, Телеграму.

А когда власть дозреет до решения обрубить канал на заграницу, этого сменщика точно так же не спросят, как сегодня не спрашивают Жарова.