"Забытые союзники": репортаж "Вестей в субботу" из Йоханнесбурга
«Вести в субботу» возобновляют рубрику «Забытые союзники» — навстречу 75-летия общей для всех Победы. Наш рассказ — о ветеранах Второй мировой, которые есть и на противоположном конце света, в ЮАР. Начнем с Военного музея в Йоханнесбурге.
Наш родной советский «УАЗик» — это, наверное, самый узнаваемый для нас экспонат Военного музея ЮАР. Рядом — советский танк Т-55, советский «Урал», дальше БМП и даже Т-34. Называя вещи своими именами, это трофеи, доставшиеся армии ЮАР во время войны с Анголой, куда шли советские военные поставки. Но вот эту модель, легендарный Т-34, юаровцы узнали для себя, когда мы были союзниками.
Т-34 не боялись южноафриканские летчики, когда в 1944 году совершали облет советско-германского фронта с целью аэрофотосъемки в канун Львовско-Сандомирской операции Красной Армии, которой они помогали. Но откуда летчики из такой-то южной африканской страны взялись на таких-то для них Северах?! Обо всем по порядку.
«Когда мне было 16, я кончила школу, была студенткой Медицинского института. Директор сказал: мне нужно 12-15 студентов для работы в госпитале. Я подняла руку», — вспоминает Ципра Майбуд-Будницкая — единственная в ЮАР ветеран-россиянка.
Москвичка, она уже давно живет в этой стране, уже мешает русские и английские слова, но помнит все. В том-то и дело, что о той войне здесь есть кому рассказать и из местных-местных.
В Военном музее ЮАР оказываемся у другой выставки трофейной техники, которая как-то очень странно выкрашена. Почему так? «Серый — это цвет, в который военную технику красили в Европе. А песочный — это окраска для условий пустынь в Северной Африке, где южноафриканские Вооруженные силы вели основные для себя операции в 1940-1942 годах», — отметил директор музея.
Цена вопроса — стратегический Суэцкий канал в Египте. Но его, Египет, и прилегающий к нему с юга Судан тогда контролирует Британская империя. И именно к этому Суэцкому каналу может устремиться фашистская Италия из занятых ею в Африке Ливии, Абиссинии-Эфиопии и Итальянского Сомали. Далеко это от России? С одной стороны, — да.
И, с одной стороны, какая нам разница, что в том числе южноафриканские части к весне 1941 года освобождают от итальянской оккупации Эфиопию, отбрасывают итальянцев от Тобрука в Ливии и Аль-Аламейна в Египте и гарантируют судоходство по Суэцу? Но разница есть. Уже в декабре 1941-го Суэцкий канал нужен Рабоче-Крестьянскому Красному флоту Советского Союза. А это уже сама Южная Африка, где в 1942-м СССР открывает свои консульства в Претории и, конечно же, в Кейптауне. Это критически важное место.
Мы говорим обо времени не то, что до ГЛОНАСС и GPS, еще радаров толков не было, но были знаменитые туманы на стыке Индийского и Атлантического океанов. Поэтому в задание советского консульства в Кейптауне входило получение всей полноты информации о визуальных наблюдениях за этой частью света.
Были ли или нет здесь немецкие подлодки? Были. А скоро сюда пошли советские корабли. Первыми, насколько можно понять, пришли крейсер-ледокол «Микоян» и несколько танкеров. Но самое удивительное, что к советскому Заполярью еще раньше пришли южноафриканские моряки.
— Куда вы ходили? В Архангельск или Мурманск?
— В Мурманск, — рассказал Джозеф Уилкинсон, ветеран Второй мировой войны.
— Как назывался ваш корабль?
— «Дикий гусь»
— Это был противоминный корабль, тральщик?
— Это малый сторожевой корабль. Мы недавно были на борту российского военного корабля, который заходил в порт Кейптауна. Такое ощущение, что у него один капитанский кабинет больше, чем весь наш корабль.
— Что было самым страшным
— Для меня наиболее ужасным были немецкие акустические самонаводящиеся торпеды Zaunkönig, их еще называли «гнусами». Я тогда всего две недели, как поступил на борт. И вот слышу сообщение по радио: «Гнусы» в воде и уже поют свои песни". Моя реакция: «Что еще за „гнусы“ такие, черт подери?!» Представьте себе, когда такая взрывоопасная малютка жужжит вокруг винтов твоего корабля! Но потом ты привыкаешь и просто делаешь свою работу.
Сам Джозеф призывался из Англии, перебрался в ЮАР уже после войны, но и из самой Южной Африки под ружье были поставлены 335 тысяч человек.
— Войну помнят?
— Да. Наверное, это весь мир помнит. Это война принесла такой урон, — вздыхает Ципра Майбуд-Будницкая.
Самые серьезные потери южноафриканцы понесли там же, в Египте и Ливии, когда итальянцев сменил немецкий генерал (потом – фельдмаршал) Роммель. Южноафриканская 2-я пехотная дивизия оказалась в окружении в том самом Тобруке. Но командир гарнизона южноафриканский генерал Хендрик Клоппер пророчески тогда написал: «С крепостей Мальта, Тобрук и Севастополь начинается отсчет изнеможению нацистов на фронтах. Севастополь и Тобрук по праву могут считаться городами-союзниками».
Из Севастополя ответили радиограммой: «Крепость Тобрук — яркий пример героизма и мужества в борьбе с гитлеровскими оккупантами».
— Очень отчаянно сражались тогда южноафриканцы. Особенно в пустыне. Они действовали там очень эффективно, ведь окружающая среда была для них привычной. Тем более в условиях партизанской войны, которую они вели, — отметил Джозеф Уилкинсон.
— Точно, южноафриканцы там как рыбы в воде.
— Именно.
Когда Роммель был бит, южноафриканцы участвовали во многих других операциях: от Мальты и Крита, откуда летали на советско-германский фронт, а также бомбили нефтяные поля в Румынии, до Бельгии, Франции, Югославии и Албании. Но это не значит, что все было так просто.
У Ципры Майбуд-Будницкой было малокровие. Выжила. После войны получила два ордера Трудового Красного Знамени, а после перестройки судьба (дети) переместили ее на юг Африки.
— Нравится вам в ЮАР?
— Разные люди, — признается Ципра Майбуд-Будницкая.
Но это только сегодня черные и белые детишки в ЮАР свободно играют вместе. В 1940-е в стране еще не было системы апартеида, сегрегации, но при вступлении во Вторую мировую войну белые не могил переступить через предрассудки.
— Теперь вопрос посложнее. А какого цвета была кожа южноафриканских военных во время Второй мировой войны?
— Цвета были самые разные. Тем не менее история такова, что под контролем все было у белых, которым только и разрешалось воевать с оружием в руках, — сказал директор Военного музея ЮАР.
— Еще более сложный вопрос. Если посмотреть на логику Второй мировой в Европе, то это была война между нацистской, расистской Германией и теми, кто так или иначе поддерживал интернационализм. А Южная Африка в этой конструкции где?
— В то время? Не забывайте, что мы были частью Британской империи. Мы были ее доминионом. Так что мы были связаны с Британией.
Но на самом деле под сенью знаменитой Столовой горы в Кейптауне перед Второй мировой развивался и другой конфликт.
Документы, которые опубликованы в нашей части света. В частности, один из исследователей пишет, что Южная Африка естественно поддержала Британию и объявила войну Германии потому, что была британским доминионом. Но все не так просто.
По закону 1931 года британские доминионы проводили уже независимую, самостоятельную внешнюю политику. И вот еще 4 сентября 1939 года южноафриканский премьер-министр, звали его Херцог, выступал за то, чтобы его страна в войне сохранила нейтралитет.
В Военном музее — мундир южноафриканского генерала, как у нас принято говорить, Смэтса. Именно в нем он запечатлен на знаменитой фотографии с Черчиллем — в составе военного кабинета всей Британской империи, став ее фельдмаршалом. Именно он стал премьером в сентябре 1939-го и объявил войну Германии. Человек он был особый. Вот как о своей встрече с ним уже в победном 1945-м на учредительной конференции ООН вспоминал Андрей Громыко: «Моя делегация и я сам с грустью констатируем, что в обсуждаемом проекте Устава ООН вовсе нет Бога. Я переспросил седого фельдмаршала: „Что значит “нет Бога? А где он тут должен быть?» Собеседник совершенно спокойно объяснил: государствам, как и людям, следует бояться Бога, руководствоваться его велением. Смэтс дал ясно понять, что, по его убеждению, Лига Наций потерпела крах потому, что государства не прислушивались к воле Бога. Распрощались мы с фельдмаршалом вежливо, оставшись, однако, каждый при своем мнении".
Богобоязненный, он был человеком и весьма широких взглядов. О чем это мы? Зароемся еще глубже в историю.
— В ЮАР история — довольно сложная штука.
— Да, очень, — говорит Джозеф Уилкинсон.
— 4 сентября 1939 года парламент Южно-Африканского Союза пытался провозгласить нейтральный статус.
— Верно.
— А затем во главе с премьер-министром генералом Смэтсом объявило о вступлении в войну против Германии и ее союзников. Какого рода споры шли здесь в то время?
— Начнем с того, что на британцев никогда не жаловали в Южной Африке.
В том же Военном музее.
Вот такого цветной был форма у военных до конца XIX века, чтобы издали полководцем было проще управлять: красные — направо, синие — налево. Но именно здесь, на земле Южной Африки, появляется классическая форма цвета хаки.
Хаки ввели англичане, воевавшие с такими же белыми, но с другими, с бурами. Генерал Смэтс был именно буром. Все тот же Громыко вспоминал: «Этот деятель являл собой как бы осколок прошлого. Мы, увидев в Сан-Франциско этого человека, называли его „последним из могикан“, имея в виду, что он к тому времени оставался, пожалуй, единственным из живых бывших руководителей восстания буров. „Имейте в виду, господин Громыко, — сказал он однажды в доверительном плане, — что я в годы англо-бурской войны брал в плен самого Черчилля“. „Однако это не помешало вам очутиться в плену его политики впоследствии“, — заметил я. Фельдмаршал не усмотрел в этой фразе иронии и не стал возражать».
Но в 1939-м для Южной Африки ставший премьер-министром генерал посчитал, что в этой войне решаются уже совершенно другие дела.
— Значит, Южная Африка воевала против врагов Соединенного Королевства.
— Да, — сказал директор Военного музея ЮАР.
— А за что она воевала?
— Мы воевали за свободу и демократию и против тоталитаризма, против нацистского образа мышления. Германия напала на несколько стран. Так что это была война за свободу.
— Можем мы это назвать геополитической войной?
— Да.
Вот такая она, мозаичная страна Южно-Африканская Республика, ныне — партнер России по БРИКС. Страна с мозаичной историей участия во Второй мировой войне. Вопреки общественным настроениям была объявлена война Германии, Южно-Африканский союз стал союзником Советского Союза в борьбе с нацистской, расистской Германией с тем, чтобы сразу после войны вести у себя здесь политику апартеида. Но, впрочем, это уже совсем другая история.