Ангел из ада: Мать Тереза Калькуттская

В религиозном мире немногие персонажи так любимы церковью как католическая монахиня известная во всем мире как Мать Тереза. Официальная биография утверждает, что она самоотверженно посвятила свою жизнь служению беднейшим из бедных слоев населения в трущобах Калькутты, страждущих от нищеты и лишений, не жалуясь, и не прося взамен никакой награды, кроме осознания того что она вершит Божью волю. Она была любимицей миллионов и доверенным советником влиятельных лидеров и знаменитостей по всему миру, имеющая кучу наград и почестей при жизни, и привлекшая огромные толпы, которые пришли ее проводить в последний путь.

Как я уже сказал, это официальная версия. Но атеисты и вольнодумцы, более чем любая другая группа, должны знать, как благочестивые слова часто используются, чтобы скрыть уродливые акты бесчеловечности, и замалчивать постыдные моменты истории, представляя их вдохновляющими и благородными. История Терезы, пожалуй, яркий пример этого.

Тереза была другом многих порочных диктаторов и преступников. Как документирует Кристофер Хитченс в своей книге “Миссионерская позиция: Мать Тереза в теории и практике”, Тереза была знакома с поразительным числом неприятных личностей. Двое из них – Дювалье, Жан-Клод и Мишель, которые правили Гаити, как полицейским государством с 1971 года, пока они не были свергнуты народным восстанием в 1986 году. (Они разграбили страну, и украли большую часть государственной казны, когда бежали.) Тереза посетила их лично в 1981 году и дала высокую оценку Дювалье и их режиму, как «дружественному» по отношению к бедным слоям населения, и ее выступление крутилось на государственном телевидении несколько недель. Удивительно, она также посетила могилу жестокого коммунистического диктатора Энвера Ходжи в 1990 году, положив венок на могилу человека, который подавлял религию в родной для Терезы Албании. Список также включает никарагуанских «контрас», католической террористической группы, которые организовывали «эскадроны смерти» в отношении гражданского населения в попытках завоевать страну.

Тереза также была другом Чарльза Китинга, консервативного католического фундаменталиста, который работал в комиссии по борьбе с порнографией при президенте Никсоне. Китинг позже стал печально известным из-за его участия в скандале с ссудно-сберегательной организацией, в котором он был признан виновным в мошенничестве, рэкете и заговоре с его участием в афере, где клиентов обманывали и предлагали покупать абсолютно бесполезные облигации, в результате чего многие из них теряли свои сбережения. Китинг пожертвовал 1,25 млн. долл. США для Матери Терезы в 1980-х. Пока он ожидал вынесения приговора, Тереза написала письмо в суд с просьбой о его помиловании.

Прокурор, Пол Терли, написал ответ на это письмо. В своем ответе он объяснил, что Китинг был осужден, и заметил: «Ни одна церковь… не должна позволять использовать себя как средство для успокоения совести для преступника.» Он также отметил, что 1,25 млн. долл. США, которые Китинг подарила ей – это украденные деньги, и заметил, что правильнее было бы вернуть деньги назад: «Господин Китинг подарил вам деньги которые он похитил путем мошенничества. Не давайте ему «индульгенцию» которую он хочет. Не оставляйте деньги. Верните их тем, кто эти деньги заработал, и кто их заслуживает!»

Тереза так и не ответила на это письмо.

Тереза маскировала реакционные право-политические взгляды ложными заявлениями о невиновности и наивности. Хоть она и настаивала несколько раз, что её миссия является исключительно аполитичной, истинные ее интересы были совсем не такими. Как правый католический консерватор, которым она была, она путешествовала по миру, чтобы лоббировать против законности абортов, контрацепции и даже разводов.

Когда Международная организация здравоохранения удостоила Терезу награды в 1989 году, в своей речи она выступала против абортов и контрацепции, и называла СПИД „справедливым возмездием за неправильное сексуальное поведение“. Аналогичным образом, когда Тереза была удостоена Нобелевской премии мира в 1979, она провозгласила в своей речи, что аборты являются самой большой угрозой для мира во всем мире. (Кристофер Хитченс отмечает, что, когда решение было оглашено „несколько человек имели достаточно плохой вкус, чтобы спросить, что в действительности она когда-либо сделала, или даже предлагала сделать для дела мира“) В 1992 году она появилась на открытой Мессе в Ирландии и сказала: „Давайте пообещаем Божьей Матери, которая так сильно любит Ирландию, что мы никогда не допустим в этой стране ни одного аборта. И никаких противозачаточных средств.“ Она также провела кампанию в Ирландии против успешного проведения референдума в 1995 году по легализации разводов в этой преимущественно католической стране.

Связь между перенаселением и нищетой, казалось, никогда не приходила в голову Терезе, которая как-то сказала что её это не волнует, потому что „Бог всегда подаст“. (Само существование ее миссии, казалось бы ставит это под сомнение.) Отстаивая иррациональные догмы католицизма, она не признавала — или, возможно, предпочитала игнорировать — очевидный вывод о том, что недостаточный доступ к услугам по планированию семьи была и остается одной из наибольших причин человеческих лишений.

Бесплатные клиники Терезы оказывали помощь, которая была в лучшем случае примитивной и бессистемной, в худшем – антисанитарной и опасной, несмотря на огромные суммы пожертвований, которые она получала. Несколько добровольцев в клиниках Терезы, таких как Мэри Лоудон и Сьюзен Шилдс, свидетельствовали о недостаточной помощи, оказываемой умирающим. Несмотря на регулярно получаемые миллионы долларов в виде пожертвований, Тереза сознательно держала свои клиники неэффективными и плохо оборудованными, неспособными оказывать никакой, кроме самой примитивной, помощи.

Добровольцы, такие как Лауден, и западные врачи, такие как Робин Фокс, были в состоянии шока от того что они увидели в клиниках Терезы. Никаких исследований не проводилось для постановки диагноза пациенту. В наличии не имелось никакого современного оборудования. Даже людям, умирающим от рака, страдающих в страшных мучениях, не давали никаких обезболивающих, кроме аспирина. Иглы от шприцов промывались и использовались повторно без стерилизации. Никого никогда не отправляли в больницу, даже в случае острой потребности срочной операции или лечения.

Опять же, важно отметить, что эти условия не были результатом недостаточного финансирования. Организация Терезы регулярно получала многомиллионные пожертвования, которые скрывались на банковских счетах, в то время как добровольцам говорили просить у спонсоров больше денег, аргументируя крайней нищетой и отчаянной нуждой. На деньги, которые она получала, вполне можно было построить полдюжины полностью оборудованных современных больниц, но эти деньги никогда не использовались для этой цели. Нет, небрежная и примитивная помощь больным была не случайной, — о чем смотрите в следующем пункте. Однако, несмотря на ее восхваления бедности, когда Терезе самой понадобилась медицинская помощь, она лицемерно отыскала для себя самые передовые технологии на западе.

В вопросе помощи бедным и больным Тереза считала обеспечение их реальных потребностей менее приоритетными, и считала что человеческие страдания были желательными и даже «красивыми». Следующая цитата Терезы говорит сама за себя:

»Я думаю, что это очень красиво для бедных, принять их долю, и разделить страдания вместе с Христом. Я думаю, что миру очень помогает страдание бедных людей."

В другой раз, Тереза сказала пациенту, неизлечимо больному раком, который умирал в страшных муках, что он должен считать себя счастливым: «Вы страдаете, как Христос на кресте. Так что Иисус должен целовать вас.» (Она свободно рассказала о полученном ответе, который, видимо она не поняла, содержал в себе критику: «Тогда, пожалуйста, скажите ему, чтобы он перестал меня целовать.»)

Несмотря на широко распространенное мнение о том, что Тереза стремилась облегчить страдания бедных слоев населения, правда была совсем не такой. Как документирует Хитченс, она фактически полагала, что страдание было выгодным. Это — то, почему она держала свои клиники настолько примитивными — не для того, чтобы больные люди могли быть вылечены, а для того чтобы они могли стать ближе к Богу через их страдания. Как писали критики, такие как Майкл Хаким: «Мать Тереза была насквозь пропитана примитивным фундаменталистским рилигиозным мировоззрением, которое видит боль, лишения и страдания, как облагораживающий опыт и прекрасное выражение связи с Иисусом Христом и его мучениями на кресте». На ее взгляд, страдания не были злом, которое нужно уменьшать, а благословением, которое нужно прославлять.

Но конечно страдания как Хрисос, не приносят никакой пользы, если больной фактически не принимает Христа. С этой целью клиники Терезы работали как конверсионные фабрики. Экс-волонтеры подтвердили, что Тереза учила своих последователей тайно крестить умирающих – людей, которые не могли сопротивляться или даже понять что с ними происходит – без их согласия. Как бывший доброволец, Сьюзан Шилдс написала: «Материальная помощь была средством добраться до их душ, показать больным что Бог любит их… Секретность была важна, чтобы на поверхность не всплыл факт что сестры Матери Терезы крестили Индусов и Мусульман».

Кажется, истинные амбиции Терезы сводились к тому, чтобы вывести католическую религию в один ряд с францискантством и бенедиктинством. (Ее Нобелевский денежная награда была использована для этой цели). Она вполне могла осуществить свое желание; ее миссионерская организация милосердия насчитывала в себе болеек 4000 сестер и 40 000 добровольцев. Если она хотела создать монастырь, миссией которого было бы прославление человеческих страданий, то католикам следовало бы решить хотят ли они поддерживать такую миссию. Свободомыслящие люди и гуманисты должны как следует подумать, хотим ли мы поддерживать усилия, которые так явно расходятся со всем, что мы отстаиваем.