Сериал «Чернобыль»: «Лучше показывать это так, чем вообще забыть»

Свидетельница трагических событий в Чернобыле рассказала нам, чем сериал отличается от реальности



Мини-сериал канала HBO «Чернобыль» (всего 5 эпизодов), основанный на реальных событиях и историях людей, обсуждают почти так же бурно, как «Игру престолов». Одни хвалят создателей фильма за качественную картинку и внимание к деталям, другие ругают за ляпы вроде стеклопакетов в советских домах. Bookmate Journal поговорил с тем, кто смотрит этот сериал и видел Припять тех дней, был очевидцем трагических событий. Наталии Лавреновой в 1986 году было всего девять лет, но тот апрель она помнит, как вчера.

Ночь аварии

Моя мама была медсестрой, папа служил в охране Чернобыльской АЭС, он был в составе офицерского корпуса. В ту ночь папа дежурил на станции. Он позвонил маме, сказал: «Произошла авария, из дома не выходи, Наташку не выпускай». В тот момент о случившемся узнавали только родственники сотрудников. Такого зарева пожара, как показано в сериале, не было. Я потом со многими разговаривала — люди точно не смотрели на пожар толпой.

Обычный день

В тот день у меня в школе должна была быть какая-то контрольная, и я очень не хотела на нее идти. Просыпаюсь, думаю: «Эх, как неохота». А мама мне: «Ты ни в какую школу не идешь, сиди дома, и я тоже дома буду сидеть». И закрыла окна как можно плотнее.

Что мы видели из окна? Это был обычный день. Дети играли в песочнице, люди гуляли с колясками, несли хлеб из магазина.

Абсолютно мирная картина. Ничего такого, что могло бы выдать, что творится ужас и сверху начинает сыпаться радиоактивная пыль. Разве что большое количество моющих машин на улице. И еще множество вертолетов над городом.
Я спрашивала маму: а почему никого не предупреждают об опасности? У нас были занятия по гражданской обороне, я знала, что радиационная опасность — это плохо и вредно. Помню, что ответа на вопрос я тогда не получила.

Медсестры без защиты

Мама была медсестрой и должна была идти в больницу, помогать спасать пожарных. Отец ее просто не пустил. Медсестры действительно не были защищены ничем, кроме халатов, — это в сериале показано правильно.

Пожарных рвало радиоактивной рвотой. Никто из медсестер не знал, как им защититься. 

Папа был одним из ликвидаторов последствий аварии. За все время он получил 140 бэр (нижний уровень развития I степени лучевой болезни — 100 бэр). У него не было лучевой болезни, но это очень много. Сколько получила бы мама, находясь рядом с этими пожарными, я не знаю. Маме, кстати, впоследствии ничего не сделали за то, что она не пошла на работу, — было не до того.
Я сомневаюсь, что в больнице была такая паника, как показали в фильме. Если б в реальности люди так бились у дверей, слухи очень быстро распространились бы по всему городу.

Эвакуация

По местному радио сообщили про аварию лишь на следующий день. Сказали, что подъедут автобусы. Мы вышли, у нас были марлевые повязки. Посадка проходила очень спокойно, без толкотни, без драк, без слез. Молча. Подъехали автобусы, мы погрузились. В фильме это хорошо показано, даже автобусы очень похожие. Вот такого, чтобы не давали забирать домашних животных, я не видела. Хотя не исключаю, что так и было.

Мы сами оставили дома аквариум с красивыми дорогими рыбами, жалко было очень. Я забрала одну большую мягкую игрушку.

Она до сих пор у родителей хранится.
Мы долго ехали, нам давали таблетки с йодом. Молодые люди попытались открыть окно, им было жарко, на них заорали. Нас расселили в окрестных деревнях, у местных жителей. Мы эвакуировались только с мамой — папа оставался работать на АЭС. Он иногда приезжал, но меня к нему даже близко не подпускали.

Оставленная Припять

Липовые справки

Как события детства повлияли на мою жизнь? Когда я собиралась замуж, то несколько раз слышала за спиной: «Зачем он ее замуж берет, она уродов рожать будет». У меня сын, слава Богу, в этом году ЕГЭ сдает.
Сейчас мы живем в Брянске, здесь много чернобыльцев. У всей нашей семьи есть удостоверения, мы получаем льготы, которые хорошо помогают. И меня очень злят люди, которые делают себе липовые справки. А таких много, это целый бизнес. Однажды одна знакомая показала моему папе бумажку и говорит: «Смотри, какую я справку сделала, я теперь тоже ликвидатор». Отец промолчал. Меня тогда рядом не было. А у подруги я видела в паспорте, что она прописана в Чернобыльской зоне — хотя ни одного дня там не находилась. Тоже льготы получает. Она хороший человек, но мне очень сложно забыть этот штамп. Такой подлости очень много. А в сериале выпятили героизм.

«Реальность страшнее»

На своей странице в Facebook я написала, что сериал меня «не вставляет». Не вставляет, потому что не страшно. Я это уже пережила и переживаю всю свою жизнь, потому что вокруг меня много людей, которые это видели. Реальность больше, страшнее и убедительнее.
Я смотрю этот сериал через призму своей правды, и понимаю, что люди, которые этого не пережили, смотрят его по-другому.

Я думаю — лучше показывать это так, чем вообще забывать.

Что читать про Чернобыль