Мадам Дефицит, или Сколько тратила Мария-Антуанетта

Есть еще одна фраза, которую якобы произнесла Мария-Антуанетта, на этот раз хором со своим супругом, молодым королем Людовиком XVI. Узнав о смерти предыдущего короля, молодые люди упали на колени и, заливаясь слезами, запричитали: «Боже, защити нас, мы слишком молоды, чтобы править!» Уж не знаю, кто там на самом деле куда упал и чем залился, но я плохо представляю себе Марию-Антуанетту, которая заглянула в будущее и подумала о том, что силенок может не хватить и какой это кошмар — управлять целой страной, когда ты ничего не знаешь и не умеешь. Людовик, возможно, подозревал что-то про ответственность перед подданными и про власть как тяжкое бремя: хоть большого жизненного опыта у него не было, он, по крайней мере, книжки читал, тогда как молодая королева до конца не осилила ни одну. Она считала, что быть королевой равно позволить себе все. Быть королевой — быть самой красивой, самой модной, собирать вокруг самых интересных людей (только не умников всяких, Боже упаси), носить лучшие наряды, устраивать лучшие приемы, слушать лучших музыкантов, окружать себя лучшими вещами. Помогать мужу в управлении страной, серьезно заниматься благотворительностью? Нет, не слышала. Блистать — вот первейшая обязанность королевы. На это нужны деньги? Ну так король же ставит визу «Оплатить» почти на все, что она попросит? Ставит. Значит, все в порядке.
Жемчужное ожерелье королевы. Фото с сайта Spletnik


Чтобы блистать, королеве нужны драгоценности. Правда, еще в бытность дофиной она получила в подарок от дедушки своего мужа, Людовика XV, целую шкатулку с дорогими украшениями. Да и вообще недостатка во всяких дорогостоящих побрякушках никогда не испытывала. Но ведь этого мало! В смысле драгоценностей королеву Франции никто не должен переплюнуть. Ювелиры работали, как каторжные, потому что придворные старались угнаться за королевой и тоже заказывали всякую дребедень. Когда денег все же не хватало (король потакал прихотям жены, но не бесконечно, товарищ он был по натуре прижимистый, хотя и слабовольный), королева сдавала свои старые бриллианты за полцены и покупала новые. Мама, императрица Австрии Мария-Терезия, сурово выговаривала дочери за такие схемы. По нынешним меркам мама, конечно, абьюзер и обесцениватель (простите, я не очень сильна в такой терминологии), постоянно критиковала дочку, а хвалила редко, но время показало, что она была полностью права. В общем, слушайтесь маму, когда она протестует против взятия кредита на новый айфон: мама вполне может что-то понимать в этой жизни. Даже если она у вас не императрица.
Фото с сайта Spletnik


Другая обязательная составляющая королевского имиджа — модные тряпки. Тут главное — найти своего модельера. Доменико Дольче и его верный товарищ Стефано Габбана тогда еще не начали свою профессиональную деятельность, зато в Париже жила модистка по имени Роза Бертен — вот ей-то Мария-Антуанетта и доверила одевать свою особу. Ее даже допускали в святая святых — в личные покои королевы, что являлось существенным нарушением правил: раньше представитель третьего сословия в королевскую спальню без прокурора войти не мог. Тетя Роза была женщина прямолинейная, грубоватая, своими манерами нередко шокировала утонченных аристократов, а что поделать — шила-то она хорошо. Марии-Антуанетте постоянно требовались новые платья: не приходить же на тусовки в одном и том же. Придворные дамы наступали ей на пятки: они тоже хотели модно выглядеть и заказывали платья у той же Бертен. Значит, надо их обскакать — и королева заказывала еще больше платьев. Деньги из казны тратились на наряды в немыслимых количествах. Причем платила королева не глядя и ту цену, которую ей называли. Роза Бертен обогатилась так, что упомянутые Дольче и Габбана, если бы могли видеть все это безобразие, запили бы с горя и заподозрили бы, что не тем делом занимаются. Это я еще не говорю о том, сколько, пользуясь нежеланием Марии-Антуанетты тщательно проверять счета, могли наворовать на тканях, кружевах и аксессуарах подручные портнихи — там вообще непаханое поле для расследования.
Модно, стильно, креативно, высоко. Фото с сайта Spletnik


Поскольку пластической хирургии тогда еще не существовало, дамы вынуждены были уродовать украшать себя с помощью причесок. Модный парикмахер у королевы тоже имелся и зарабатывал совсем неплохо. Прически были настолько высокими, что, будучи при полном параде, сесть в карету было проблематично — «дом на голове» под крышей кареты не помещался. А иной раз и в дверной проем без жертв и разрушений было не войти — снесет начисто всю сложную конструкцию с цветочками, птичками, корабликами, птичьими клетками и еще черт знает с чем. Известна фраза про моды того времени: «Никогда еще женщины не тратили столько денег, чтобы выглядеть посмешищем». С тех пор мало что изменилось. Мода есть мода, придворный парикмахер месье Леонар работал по-стахановски и тоже изрядно обогатился, запихивая в прически гламурных дам бархатные подушки, металлические каркасы, пружины, конский волос и бумагу. Императрица Мария-Терезия не прошла мимо дорогостоящих экспериментов дочки с внешностью и писала ей: ты Митрофанова, такого дяди племянница таких родителей дочь и такого мужа жена, а вавилоны на голове устраиваешь. Когда Мария-Терезия получила очередной портрет дочери, она немедленно отписалась от ее Инстаграма вернула портрет, сказав, что тут изображена не королева Франции, а какая-то актриса. Но Марии-Антуанетте все было нипочем. Она отказалась от вычурных причесок только после рождения детей: не до укладок было, да и волос после родов поубавилось.


Ну, а пока, одевшись в новое платье и накрутив вавилоны, надо такую неземную красоту куда-то выгуливать. И лучше всего для этой цели подходит личный дворец королевы, Малый Трианон, подаренный заботливым мужем. Да вот беда, начинал он строиться еще для маркизы Помпадур, а с тех пор столько времени прошло, все во дворце и парке сделано как-то по-пенсионерски. Надо срочно поменять обстановку дворца, модернизировать парк, построить рядом деревушку с фермой, потому что страсть как к природе и простым деревенским радостям потянуло… Что говорите? Деньги? Да я сейчас у короля попрошу, он заплатит. И началось: архитекторы, садовники, строители, инженеры принялись за работу. Снесли оранжереи с экзотическими растениями, разбили скромный английский парк. Простота, естественность, зелень, ручек вон так приятно и естественно журчит… Правда, чтобы ручеек «случайно» зажурчал именно в этом месте и именно так, как нравится королеве, пришлось проложить сложную систему труб для подачи воды. И со скоростью текущей воды в трубу устремлялись большие деньги из государственной казны. Несколько раз работы в Трианон приходилось приостанавливать: контролер финансов Тюрго, всеми силами старавшийся снизить затраты, говорил: «Денег нет, но вы, ваше величество, держитесь». Держалась королева недолго, работы в скором времени возобновлялись. Она иной раз преисполнялась желанием экономить, но вскоре все эти благие намерения улетучивались у нее из головы — до следующего благородного порыва, который тоже длился недолго.
Расходы и долги росли, бриллиантов и нарядов требовалось все больше, развлечения затевались все дороже (например, театральные постановки). К королю обращаться хотелось не всегда, очень уж нудный и бережливый — может, и заплатит (или мягко откажет), но такую кислую физиономию скроит… Да ну, жить нужно в кайф, Лада Дэнс так прямо и указывает. Продажа старых бриллиантов — это хорошо, но недостаточно. Выход королева нашла в карточной игре. При дворе играли всегда, но ставки были чисто символические — так, для развлечения и общения, а не для заработка. При Марии-Антуанетте игра пошла по-крупному. Проиграться можно было в пух и прах, но можно было и выиграть — и оплатить свои долги и дальнейшие развлечения. Разумеется игра с серьезными ставками привлекает шулеров и прочих нечистых на руку товарищей. Появились такие и в королевском окружении, но Мария-Антуанетта ничего не замечала. Вот просто искренне не могла понять, в чем проблема. Даже ее брат, император Иосиф, говорил, что должен же салон королевы чем-то отличаться от игорного притона. А пока они — один в один, учитывая пасущийся там контингент.
Э. Виже-Лебрен. Портрет герцогини де Полиньяк


Завсегдатаи салона королевы, то есть ее близкие друзья и просто приятные ей люди, отбирались по принципу «с ними нескучно». Это был практически единственный критерий отбора. В итоге подобрались люди, интеллектом не шибко изуродованные, зато а) веселые и беспечные, б) ушлые и хваткие (как всегда бывает в окружении людей, которые не считают денег). «Друзья» были не прочь поживиться за счет казны. Не все, конечно. Например, подруга Марии-Антуанетты принцесса Ламбаль была искренне преданна королеве и никаких материальных благ не клянчила: она была из знатной семьи и достаточно богата. Другое дело графиня Жюли Полиньяк. Однажды на одном из приемов Мария-Антуанетта заметила обаятельную, яркую женщину и из вежливости спросила ее, почему она так редко выходит в свет, что-то раньше она, Мария-Антуанетта, ее не видела. Жюли скромно опустила глазки и сказала, что у нее нет денег на участие в светских мероприятиях. Королева умилилась: какая искренность и простота, как трогательно эта славная женщина признается в своей бедности! Надо помочь. И ввела ее в свой узкий круг ограниченных людей. Вскоре деньги у Полиньяк появились. И у ее юной дочери тоже — на приданое. И у зятя — на свадьбу и дальнейшую безбедную жизнь. И у мужа, плюс муж получил герцогский титул. И у отца тоже — солидный пенсион, плюс доходная должность. Скоро деньги, должности и титулы появились у всех родственников и знакомых этой семейки, которых Полиньяки считали нужным облагодетельствовать. Ясное дело, благодеяния они вершили не за свой счет. Достаточно было Жюли обратиться к королеве, как ее просьбы мгновенно исполнялись. А давайте моего племянника со стороны семиюродного дедушки посадим на тепленькое местечко с солидным жалованьем? Да давайте, не вопрос! А вот у нас еще есть крестная дочери второго мужа троюродной племянницы моего деверя — давайте ей пенсию назначим побольше, а то что она, как нищебродка, давно бриллиантов не покупала. Конечно же, назначим! Деньги лились рекой, уходя в прорву, потому что широко разинутую пасть Полиньяки и их родные-друзья захлопывать не собирались. Надежды на то, что они насытятся и лопнут, не было. Но королева опять же не замечала ненормальности этой ситуации и продолжала удовлетворять аппетиты своих «друзей». За счет, напомню, казны. Вмешательство королевы в политику не носило сознательного характера (мол, мы сейчас дадим пост министра такому-то — он там будет полезен), вмешивалась она в важные назначения только за тем, чтобы угодить приятным людям, об этом попросившим. Какие способности у кандидата и чего от него можно ожидать на высоком посту — об этих мелочах она не затруднялась даже задуматься.
Я постоянно пишу «не задумывалась», «не задумывалась», «не задумывалась»… Да, легкость в мыслях королева проявляла необыкновенную. Тут корень всех ее бед. Она просто не понимала, что значат ее развлечения и протекции в масштабах страны, какую долю бюджета они сжирают. И не улавливала никакой взаимосвязи между своими расходами и положением народа. Да она и не знала его, этого положения. Она ни разу не заглянула в частный дом обычного парижанина, не говоря уже о какой-нибудь больнице или приюте для бедных. Что такое — «нет денег», ей было не совсем понятно. Для нее «нет денег» — это «какая досада, нельзя купить ожерелье по цене военного корабля, ну ничего, будем экономить». А «нет денег» в смысле «жрать нечего» — это было неизмеримо далеко от сознания королевы. Она умудрилась почти не заметить парижские волнения из-за отпуска цен на хлеб. Трудности реальной жизни не входили в сферу ее внимания. И фразу про хлеб и пирожные она теоретически могла ляпнуть — не со зла, а просто по причине полной оторванности от проблем своих подданных. Поэтому и деньги текли у нее сквозь пальцы.
Да, Мария-Антуанетта тратила много. Но… (голосом Велюрова из «Покровских ворот») «А кто не пьет тратил?! Назови! Нет, я жду!» Предыдущий король вместе со своими фаворитками не тратил? Ха-ха-ха! Тетушки Людовика XVI не тратили? Его братья вместе со своими женами? Три раза ха-ха-ха! Если обратиться к цифрам, то в период с 1774 по 1789 год Мария-Антуанетта истратила 5 миллионов ливров. За этот же период долги братьев короля составили 28 миллионов. И выплачены эти долги были — правильно! — опять же из государственной казны. То есть, как видим, в смысле трат королева далеко не рекордсмен. Ее оставили далеко позади братья короля, особенно младший — граф д’Артуа. Этот постоянный участник тусовок королевы ухитрялся тратить столько, что королеве оставалось только восхищенно присвистнуть. Но недобрая память и прозвище «Мадам Дефицит» достались именно Марии-Антуанетте. Именно ее молва — а потом и суд — сделали главной виновницей обнищания народа. Почему?
Во-первых, скорее всего, в сумму 5 миллионов ливров входят только личные затраты королевы — раздача ею должностей и доходов, обескровившая казну, здесь не учтена. Во-вторых, королева всегда на виду. Кого интересует граф д‘Артуа, а вот королева интересует всех. В королеве обычно, пусть и безотчетно, люди хотят видеть нравственный ориентир. Милосердие там, сострадание, внимание к подданным. Хотят видеть, а тут видели совсем другое: бесконечную круговерть развлечений, сопровождаемую гигантскими тратами. И чувствовали полную глухоту к своим страданиям. А Мария-Антуанетта даже и не пыталась скрывать свой образ жизни. И опять же — не со зла, не из надменности и гордости. А просто — не задумывалась.
Мораль: когда у людей нет хлеба, они не могут есть пирожные. Почему-то в некоторые головы такое простое утверждение до сих пор никак не заходит. И повторяется с разными вариациями, при разных обстоятельствах, в разных странах. Ну, если нет денег на хлеб, на пирожные тоже нет. Не знаю, как еще объяснить…