Святая Дева Мария или мода на беременность

Всегда стремившаяся контролировать личную жизнь мирян католическая церковь еще в раннее Средневековье (IX—ХII вв.) разделила всех особ женского пола на замужних, вдов и девственниц, причем внушала прихожанам, что вступать в брак предпочтительнее с последними, ибо они целомудренны и им еще не ведома супружеская неверность. Идеальная добропорядочная супруга — идеалом почиталась мать самого Господа Бога Святая Дева Мария — должна была отличаться смирением и покорностью, умением подавлять свои эмоции в угоду «мужу и господину»: на первое место из всех чувств для нее ставилось «чувство долга».

Лишенная самостоятельности, полностью зависевшая от мужа, женщина (жена) тогда мыслилась как часть его личного имущества. Отчасти о ней заботились, но от нее и требовали соблюдения определенных правил поведения, в первую очередь супружеской верности. Муж, который часто отлучался из дома (служил при дворе сеньора или участвовал в частых в ту эпоху войнах), боялся, чтобы его жена не оказалась в тягости не от него самого. Иначе был бы нанесен непоправимый ущерб «чистоте его крови», а значит законности наследника, что в условиях средневековых прав наследования играло решающую роль. Блюсти верность своей половины было его долгом. Поэтому мужчины держали своих жен под пристальным наблюдением.

Браки заключались в раннем, порой очень раннем (во французских дворянских семьях отдавали девушек замуж в 12-13 лет) возрасте, причем невеста оказывалась жертвой обстоятельств. В результате надежды девушки обычно не оправдывались, на ее чувства муж, как правило, внимания не обращал. От сексуального общения с мужем удовольствия она тоже не получала.

Зароком верности в ту пору служил страх позора и наказания, и «отдушину на стороне» решалась искать редкая женщина. Тем более, что женщине, свершившей прелюбодеяние, грозила смерть! Если ее застигал на месте «преступления» муж, он мог тут же ее убить. Муж вообще мог наказывать жену как угодно. Физическое воздействие на женщину даже приветствовалось. Вот как это рекомендовалось в модном средневековом трактате о супруже­ской жизни «Пятнадцать радостей брака»:

«… Взглянула косо — врежь ей в глаз, Чтоб впредь коситься зареклась, Поднимет шум и тарарам — Ты ей, злодейке, по губам!..»

Утешением женщины могли быть лишь чисто женские занятия (домашнее хозяйство и дети) и религия. Согласно эстетическим идеалам раннего Средневековья, красивой считалась женщина высокая, худощавая, с длинными блестящими золотистыми локонами, темными, но не сросшимися бровями, голубыми либо зелеными глазами, выпуклым лбом, пухлыми губками, нежной, белой как бумага, кожей, розовыми щечками и ушками, с узкими бедрами, рано опустившейся от постоянного кормления грудью, узкими плечами, белыми ручками и длинными ногами с маленькими ступнями и высоким подъемом.

Думать о своей красоте считалось для женщины раннего Средневековья грехом. Строгие нравы той мрачной эпохи запрещали женщинам быть сексуально привлекательными. Под запретом церкви дамы почти не красили лицо и волосы. Употребление воды и мыла, использование свежего воздуха и солнца — естественной косметики — сократилось до минимума. Подчиняясь этикету, женщины должны были ходить мелкими шажками, опустив глаза, слегка склонив голову, умело захватывать левой рукой над животом длинное платье, не волоча его по земле.

Этот обычай был связан с тем, что в тот период большим почетом пользовались беременные женщины — ведь массы людей погибали в бесконечных феодальных междоусобицах, Крестовых походах, от эпидемий холеры, чумы, и нужно было пополнять население.

… Кстати, мода на беременность и культ Девы Марии привели к тому, что женщины, по тем или иным причинам не участвовавшие в репродуктивном процессе, вынуждены были покупать себе искусственные беременные животы, привязывавшиеся к телу, либо «вмонтированные» в платье...

Главная задача женщины той далекой эпохи была очень проста: вынашивать и рожать детей — наследников и продолжателей рода. Если учесть, что применение противозачаточных средств и аборты считались противоестественными способами ограничения рождаемости (в этот процесс, по учению церкви, мог вмешаться только Господь Бог), и то, что интервал между рождениями очередных детей составлял в знатных семьях 1,5-2 года, тогда становится ясным, что если не большую часть, то половину своей жизни знатная женщина проводила в беременностях и родах. (Тем не менее, выживали далеко не все дети, и в обычной дворянской семье их было 5-6, а то и 3-4.) Но мужчинам это казалось естественным и обычным делом («такой же труд, как для курицы или гусыни снести яйцо»), и его немыслимо сравнивать, по их мнению, с «теми заботами, да тяготами, да глубокими раздумьями», в которые ввергают мужчину любые его дела.

Средневековые мужчины абсолютно не хотели понимать (порой действительно не понимали) всех тягот, которые выпадали на долю женщин в связи с вынашиванием и рождением детей. Они совершенно не учитывали физиологические и психические особенности беременной женщины, принимая все ее желания за блажь и каприз.

О каких стандартах фигуры (грудь, талия и бедра) может идти речь, если весь детородный период в своей жизни, а это без малого лет 30 (в среднем от 15 до 45 лет), женщины того сурового времени почти постоянно находились в интересном положении. И все же они были! Правда, не столь впечатляющие, как во времена античности, но были. Всего лишь… 79 х 62 х 79.

Образ Святой Девы Марии был тем божественным идеалом матери, в котором могла искать себе утешение каждая добропорядочная христианка той грубой и жестокой эпохи.