Купидон на Новый год в качестве подарка.
— Ну и что это за безобразие? Ну вы только посмотрите, что он делает! Высунул свой маленький язычок и показывает его, зацепившись ручкой за облако! Вот-вот свалиться и покатиться с верху вниз кубарем с тучки на тучку, с тучки на тучку! Так ему будет и надо! Нечего дразниться, и показывать, что он самый умный, хотя он и …….
— А, кто он такой?
— Ну если зацепился за тучку, значит кто-то непростой. Важный, наверное. Ведь неважные на облаках не обитают, а этот вот чем тогда заслужил такое расположение небожителей – непонятно!
— Ой ну прям он такой важный. Подумаешь! Только строит из себя такого вот, кто может бессовестно показывать прохожим свой маленький язычок. Мол что там вы, ходите себе по земле, ну и ходите, а я вот «бе-бе-бе»
— Ну какой проказник, вы только посмотрите только на него! Вот уже битый час он бессовестно кривляется тут нам и хоть бы что! Вот бы бросить в него чем-то чтобы свалился со своей тучки да как грохнулся на землю, тогда бы всё дразнилки разом его и закончились.
— А, может не надо? Он такой милый со своими дразнилками. Давайте просто полюбуемся на него. Пусть сидит и кривляется себе. Ему же когда-то это надоест, и он станет нормальным…. А кем он станет?
— Нормальным кем-то из тысячи кусочков хлопка. Вот кем он станет. Ладно, не будем в него ничем кидать. Пусть сидит себе там и выставляет всем свой необыкновенный язычок.
Собравшиеся горожане завороженно смотрели на это чудо-зрелище, появившееся внезапно в небесах, и уж очень низко над землёй.
Какой-то просто бессовестный мальчик, обитающий на пушистой тучке стал ни с того ни сего кривляться всем, прохаживающимся тут в округе. Ну вот ни с того ни с сего! Вот так себе!
Но город ещё не видывал до селе таких вот чудес, и проказник на тучке тут же стал местной достопримечательностью собирая всё больше и больше вокруг себя народу.
Однако пока народ всё подходил то возмущаясь, то удивляясь показавшемуся мальчику на облачке – в храме Эрехтейон в городе Афины происходило невиданное до селе дело – трое грабителей по среди бела дня пытались с помощью кирки и молотков похитить одну из прелестнейших скульптур, а на её место поставить точно такую же…… из белого мрамора, только новую, выполненную у одного местного скульптора.
Незнакомцы похитители явно спешили с опаской поглядывая на собравшихся ротозеев, глазевших на тучку, а их как оказалось пришло посмотреть чуть ли не со всего города.
Но было бы смешно думать, что каждый мог бы позволить себе вот так прийти, похитить из города, да ещё днём, а не ночью всё что ему заблагорассудиться и убраться восвояси.
Ох! Уж если бы знать ту правду кто был в этом замешан, то мог бы весь город перевернуться вверх дном, а сам Зевс топнул бы со всей силы ногой да так, что содрогнулся бы весь Олимп…. для начала
Но ближе к делу.
Как мы понимаем за этим не мог стоять кто-то неважный. И если этот вот на тучке старательно отвлекал внимание, как соучастник, то главным зачинщиком оказался стоящий неподалёку молодой прекрасный мужчина с вьющимися белокурыми волосами, падающими ему на плечи. Он самодовольно смотрел на работу грабителей и время от времени поглядывал в сторону мальчика, исполняющего роль обыкновенного кривляки.
Работа кипела.
Нельзя было терять время, пока народ занят диво-зрелищем.
Их труд был не на шутку тяжёл и требовал быстрого завершения. Да где уж там? Эту скульптуру, как будто бы прилепили тут навечно и сдвинуть её не представлялось никакого чуда.
Но вскоре троим незнакомцам «улыбнулась удача» — камень треснул, и скульптура стала падать из своего нерушимого места прямо в руки ворующего люда.
Всё. Готово. Тут же её с небывалым усилием оттащили в глубь храма, а на место водрузили новую, только законченную великолепную копию мастера, который славился своими подделками.
На удивление новая «девушка прекрасно вписалась» в образ одной из дочерей царя Эрехтея и из далека ничем и не отличалась от остальных.
Ух! Работа была окончена успешно и теперь оставалось только укутать похищенную красавицу в множество простых покрывал и вынести из храма, а затем погрузив на корабль отчалить от берегов Афин, но для этого уже пришлось бы ждать ночи.
Кажись пронесло.
Ну надо же. В таком неблагородном деле грабителям сопутствовал сам Аполлон, а сам Купидон три часа был отвлекающим манёвром.
Да что за дерзость позволить каким-то никчёмным людишкам совершить не простительное воровство?
А что же было с того одному и другому богу?
Нет. В этом стоило хорошенько точно разобраться!
Неожиданно завороженная городская публика наблюдала уже другую картину – маленький мальчик с крошечными крылышками внезапно сорвался с тучки и со скоростью звука оказался у храма, возле ног самодовольного Аполлона.
Он деловито заломил ручки и расставив широко ноги по ширине плеч посмотрел на него снизу-вверх, при этом прищурив свои маленькие глазки.
— Мы так не договаривались! Ты говорил, что нужно починить статую, но вместо этого её украли и заменили другой! – Грозно начал Купидон.
— Ну что ты? Её просто забрали для починки, а потом вернут. А чтобы люд в округе не взбунтовался – ей нашли замену. – Бесстрастно проронил Аполлон.
— И как я поверил в такую глупость? Ну как меня так угораздило-то? А?
— Ну ты же у нас такой славный. Тебя даже уговаривать долго не пришлось. Забавный и милый. Сказали покривляйся людям – ты взял и покривлялся.
— Глупая моя голова! Как я мог так легко довериться на твои уговоры? А ведь я и в правду поверил, что ты хотел починить эту скульптуру, а не дать каким-то проходимцам ограбить храм! – Уже пищал не своим голосом Купидон.
Аполлон безразлично пожал плечами:
— Ну может только сестра Афина рассердится. Это ведь её любимый храм. А уж если она учует неладное! Уууууу
Мальчик только закрыл ручками глаза и издал тяжёлый вздох:
— Тебе за твои проделки ничего не будет, а вот мне за соучастие от неё достанется.
Да лучше пусть весь Олимп узнает о моём позоре и потешаться надо мной пол жизни станет чем гнев Афины! Она же мне сломает сначала руку, потом ногу, потом вторую руку! Нет. Зачем ей тратить время на такие сложности! Она не из тех простаков. Афина просто натянет свой лук, направит на меня и ……
— Ты прав. Со мной сестра воевать не станет. Надо думать, или не надо? Ну да ладно. Ну а вот ты за свои глупости попал, дружок.
— Тогда перед моей жалкой участью полагается знать правду. Если бы тебе не было с того интереса в жизни ты бы не тронул скульптуру.
— Начинаешь проявлять смекалку мой мальчик. Хвалю. Тогда садись вот на этом камне и слушай мою печальную историю любви. Однажды прекрасная дочь Эрехтейона посмеялась над моим скромным подарком. Она выбросила цветок в траву, который я отдал ей, превратившись в простого пастуха овец. Ох как я разгневался на неё! Как разгневался! С тех пор она стояла между мраморных скульптур в храме, построенного её отцом, как одна из тех каменных изваяний. Так ей и надо было. А когда я узнал, что какой-то зазнавшийся купец возжелал скульптуру из этого храма в свой дворец, заменив её такой же, но другой – я предложил именно эту скульптуру похитить и заменить на мраморную. А когда они отправятся в море – корабль утонет и пусть непокорная лежит себе на дне морском и подумает, что однажды натворила.
Купидон уже не знал то ли ему стать пунцовым от возмущения, то ли позеленеть от злости:
– Я конечно могу прикидываться, что что-то там не дослышал, но мои же уши не на столько глухи, да и всё остальное также, чтобы позволить тебе всё потому, что кто-то там цветок твой выбросил! Да! Ты можешь пойти и рассказать всему Олимпу, какой я простофиля, как тебе удалось ловко уговорить меня на эту глупость! Но! Прежде чем ты поведаешь всем, и вся как Купидон впросак попал – твоя сестра узнает, как её брат глупости совершает.
— Погоди-погоди! Так ты меня решил оклеветать дружище? Свалить всю вину на меня? Я между прочим стоял и ничего не делал, а ты в это время кривлялся и забавлял люд. – Аполлон никогда не страдал излишней совестливостью.
Мальчик только смешно сморщил нос и хмыкнул:
— Это ты попал, Аполлон. Афине дела не будет кого ты там наказал, а вот что с храмом стало ей не понравиться. – Он с важностью повернулся к нему спиной и тут же вознамерился упорхнуть, но не тут-то было…. Сильные руки вдруг схватили его за ножку и притянули к себе
— Напугать решил меня дружище? Не получиться.
А дальше Купидон помнил смутно что было. Только что-то там в памяти изредка сплывало, как он летел не с помощью собственный крыльев, а на много быстрее, и мощные ветра трепали его кудри и только остановился он, когда рухнул во что-то тёплое и густое….
Долго он не мог понять где его «славный полёт» завершился и во что он опять при посадке вляпался. С виду всё выглядело подозрительно, особенно цвет, в который он был окрашен с ног до головы, коричневый, но ещё более удивляло то, что пахло вкусно……
— Хм… — Пронеслось в его в голове.
Пока он пребывал в глубоких раздумьях где он и что с ним вокруг него собралось много народу.
Как оказалось во дворце какого-то там царя сегодня фонтан был наполнен не водой, а горячим и вкусно пахнущим ….шоколадом.
Каким образом и где его раздобыли было не ясно, но во дворце сюрприз пополнил ещё один сюрприз – невиданный до селе шоколадный напиток и собственной персоной приземлившейся в нём сам Купидон. Только теперь он был не белым, а коричневым в плоть до последней волосинки на его голове. Только глаза, то закрывающиеся, то открывающиеся говорили, что мальчик был настоящим.
— Ха ха ха! – Внезапно раздался голос какой-то мимо пролетающей нимфы. — Купидон в шоколаде! Ха ха ха! Он весь в шоколаде! – Её голос был таким громким, что сразу же присутствующие гости подхватили её смех и сами стали хохотать над бедолагой.
Всё что оставалось сделать богу любви, так это сидя в фонтане закрыть глаза и притвориться ненастоящим.
Вскоре тёплый шоколад превратился в холодный и тяжёлые и без того веки открыть уже было невозможно.
Одна хорошая была в этом новость, ему удалось удрать как от коварного Аполлона, так и от не менее злостной его сестры Афины.
Так прошло много-много и ещё очень много лет.
Греция. Афины. Вилла Левентис
К Новому году оставалось каких-то восемь часов.
Весь дом пребывал в разноцветных огнях, новогодних украшениях, а из кухни доносился великолепный запах блюд…… колдовство кухарки Алисии, как всегда покоряло своими неподражаемыми ароматами.
Предвкушение праздника просто летало в воздухе.
Юная и прелестная Леонсия будет сегодня единственной гостьей на этой вилле.
Она прибыла раньше, чтобы помочь накрыть на стол пока у хозяина дома ещё полно неотложных дел.
В салоне стояла высокая пушистая наряженная красивыми игрушками ёлка, а под ней множество подарков, однако один из них был предназначен для неё – огромная коробка в золотистой обёртке.
Девушка почётная гостья в доме жениха, а это их первый Новый год вместе.
Димитрос задерживается и просит раскрыть подарок раньше, чтобы перед тем как он переступит порог дома девушка нашла уже внутри коробки нечто особенное.
Леонсия почти закончила приготовление с кухаркой на столе.
Алисия пожелала счастливого Нового года и ушла к семье.
Девушка осталась дома одна.
Предвкушение чего-то волшебного и незабываемого переполняло сердце.
Наконец Леонсия села на пол у ёлки и стала осторожно разворачивать подарок, под руками приятно шелестела яркая обёртка.
Картонная коробка открыла довольно необычное зрелище — это был большой шоколадный мальчик с крылышками, и важно скрещенными руками на груди.
От такого сюрприза девушка мало не потеряла сознание… но ведь тон Димитриса ясно давал понять, что слово «нечто особенное» означало не что иное, как предложение руки и сердца, однако бархатной коробочки с кольцом нигде не было.
— Может кольцо внутри фигурки? – Мелькнуло в её голове, и она схватила мальчика за ножку и что есть сил потянула за неё, пытаясь оторвать, потом за ушко, а потом, когда уже добралась сломать несколько пальцев в комнате раздался пронзительный крик…
— Это кто кричал? – Леонсия отпрянула от фигурки и на всякий случай спряталась за диван.
— Я кричал! Кому же ещё тут вопить во всё горло, если тебе пытаются, то ногу сломать, то уха лишить, то пальцы повыдёргивать! – Громко запричитал Купидон.
По крайней мере он смог открыть слипшиеся глаза и смотреть ими уже на окружающий его мир.
И на том спасибо.
— А ты кто такой? – Чуть слышно спросила девушка, показав голову из-за дивана.
— Я тебе скажу, только ты не кричи, по крайней мере громко.
Глаза Леонсии расширились от удивления.
— Я Купидон. Ну бог любви, который летает и во всех свои стрелы любви пускает. Ну такой маленький и на вид симпатичный. Ну что ты никогда не слышала про него? Ну в книжках про меня даже написано!
— Тогда почему ты в шоколаде?
— И ты туда же! Ну это роль моя такая! В шоколаде спрятаться, а потом вытащить из колчана стрелу да как выстрелить у тебя!
— Так ты не мой подарок? А мне любимый по-видимому передумал кольцо подарить, а вместо него мне достался ты. Думал, что съесть тебя можно.
— Ещё чего! Ещё я чьим-то подарком не был! Я Купидон! И у меня работа такая стрелы метать, а не быть съеденным на десерт! И чего это меня съесть можно? Знаешь, что? Давай ка я к тебе в другой раз загляну. Может ты передумаешь есть Купидона, а я тем временем полетаю по миру, полюбуюсь ним, проветрюсь немного, а то всё в шоколаде да в шоколаде. Увидимся. – С этими словами он наконец поднялся на свои маленькие ножки и важным шагом пошёл к открытому окну.
— Знаешь, что? Оставайся-ка ты тут с хозяином вместе, он придёт скоро. Пожалуй, пойду отсюда я. Вон присаживайся за стол. Смотри сколько тут всего?
С этими словами она взяла из дивана своё манто, покрыла им плечи и собралась закрыть за собой уже дверь, как неожиданный звук кого-то громко чавкающего просто пригвоздил её на пороге – за столом сидел молодой красивый мужчина, красивое тело которого едва прикрывали какие-то простые одежды. Густые волосы покоились на его плечах, и он постоянно отбрасывал их назад рукой.
Незнакомец не стеснялся быть незваным и с удовольствием уплетал блюдо за блюдом при чём совершенно позабыв о том, на что годиться вилка, ложка, нож или тарелка. Всё можно было и так есть руками.
Купидон не успел упорхнуть.
Внезапное появление Аполлона и статуи в саду, которая тысячи лет пролежала на дне морском не сулили уже ничего доброго.
Видно было, что брату Афине что-то снова переклинило, и он за старое взялся.
— Малыш. – Почти ласково окликнул Аполлон Купидона. – А я скучал по тебе.
— Откуда у тебя доброта Аполлон? Ты ведь никогда ею и не славился. Да и зачем тебе понадобилось статую притащить сюда?
Леонсия снова вернулась в дом и хотела было проявить какое-то возмущение по поводу беспардонного вторжения, однако вовремя сообразила, что предъявлять тут будет не кому и нечего, да и как она смеет перебивать беседу гостей с самого Олимпа, хоть и незваных.
— Я почувствовал, как затосковал по ней. Вот вытащил из глубин морских проказницу, сижу любуюсь ею из дали и плачу. – И для видимости бог даже утёр рукою глаз, будто он и в правду расчувствовался.
Купидон недоверчиво посмотрел на него.
— Ой-ой. Сейчас и я сяду рядом с тобой и заплачу. – И где только смелость у бога любви появилась. – Вместо того, чтобы расколдовать её ты сидишь и плачешь по статуе? И где только сообразительность твоя делась?
— Ага. – Тут же спохватился Аполлон. – Я её расколдую, а она меня возьми и не прости! Нет. Пусть статуей так и остаётся, ну а я так и быть поплачу над своей несчастной любовью и опять её в морскую глубину верну.
Купидон с важностью заломил свои ручки и прищурил один глаз.
— Слушай-ка Аполлон. Вот чего-то ты не договариваешь. Ну не зря же вдруг влюблённым прикинулся. Ко мне подобрел. Давай выкладывай что стряслось? Или же Афина о чём-то прознала? Но я ты ведь знаешь ни-ни. Я всё это время в шоколаде находился.
Аполлон задумался и для большей серьёзности подпёр рукой бороду….
В глазах его так и бегало – «сказать — не сказать».
— Ну допустим сестра что-то там узнала, чуть больше чем чуть–чуть. Так где-то что-то донеслось ветерком к её ушам. — Начал он из далека. – Я так думаю Посейдон постарался. Ведь статуя пролежала, таки, на его морском дне в конце концов, вот теперь у него на меня зуб.
— И она пришла к тебе и так немножечко тебя потрепала, или же ветерок тебя потрепал? – Купидон уселся прямо на праздничном столе и деловито закинул ножку на ножку.
— Ветерок или же она. В прочем какая разница. Важно то, что Афина напомнила мне о моей несчастной любви. Я пролил слезу или даже две……
— И что пожелала от своего брата сестра?
— Так. Небольшую услугу. Вернуть статую из моря, расколдовать и она должна не просто простить меня, но и влюбиться. Как ты понимаешь для этого мне нужен ты.
— Теперь стало понятно, почему ты обо мне вдруг вспомнил. Мне вот тут стало интересно, а что будет если девушка не простит и не полюбит тебя? Шутка ли сказать полюбить того, кто заточил тебя на целую вечность!
— Ну тебе же ведомо, что храм любит, не только моя сестра, но и Посейдон. Если я не очарую девушку Афина прогонит меня в море. А мне туда нельзя, там мокро, сыро и совершенно не в кого влюбиться. Да и к тому же у Посейдона на меня зуб. Он меня и в море своё не пустит. Так, что вся надежда на твои стрелы. Мне нужно милость сестры и этой девушки. К тому же я так люблю влюбляться в нимф на земле…….
Неожиданно распахнулись двери и на пороге появился Димитрис.
Его глаза в этот момент не могли ничего более изображать чем недоумение от происходящего, и он тут же выкрикнул:
— Это что происходит в моём доме?
Леонсия тут же поднялась с дивана и подошла к нему.
— Это твои гости Димитрис. Чтоб ты сразу не лишился чувств — они из Олимпа.
По правде, скажу если бы не они, то уже не было бы тут и меня, так что скажи спасибо, что я на время приглянула за твоим домом. Хотя это было совершенно не нужно. Им было не до меня и не до тебя будет тоже. Хотя, как знать. Это ведь ты подарил мне живого Купидона, ну а после него появилась вон та статуя у тебя в саду, а за ней, тот красавчик Аполлон, который уже опустошил все яства для новогодней ночи.
— Это кто? — Вдруг поинтересовался Аполлон, указав кивком головы на Демитриса.
— Ой не обращай внимания, это хозяин дома вернулся. – Беспечно махнул рукой Купидон.
— А она?
— Ты только что заметил её присутствие друг мой? Браво, ты очень наблюдательный. Она искала какое-то кольцо в коробке, куда меня по твоей милости упрятали, да так, что готова была у меня оторвать то руку, то ногу. И понадобилось же оно ей! Не обращай на них внимания – они какие-то сумасшедшие.
— Это мы то сумасшедшие? – Вспылил Димитрис. – Погоди. Это всё я виноват, глупая моя голова, когда шоколад доставили домой, тут-то то я и увидел, что кольцом забыл оставить в коробке. – Он вытащил из кармана заветное украшение и просто отдал девушке в руки.
Если я должен стать на колено и как полагается попросить твоей руки, то уж не на глазах этой олимпийской публики.
Леонсия наконец расчувствовалась и наспех утёрла слёзы, скатившиеся по щеках.
Неожиданно часы стали бить полночь…
Новый год был вот-вот на подходе, а на вилле Левентис творился полный хаос.
Неожиданно статуя рухнула с своего мощного пьедестала и на земле появилась прекрасная молодая девушка.
Это и была та самая заколдованная принцесса, пробывшая в каменной оболочке несколько тысяч лет.
Девушка поднялась на ноги и пошла в дом.
Аполлон, Купидон и хозяева дома просто потеряли дар речи.
Но красавица хранила не только молчание, было видно, что она не помнила Аполлона….
Из её памяти стёрлись все события прошлого.
Неожиданно она нашла укромное местечко под елкой и просто улёгшись на пол сладко уснула.
— Ха-ха! Аполлон! Ты спасён! Теперь тебе не нужно ни её любовь, ни прощение. Принцесса позабыла кто она и благодаря кому так долго пробыла статуей.
— Это означает, что я прощён Афиной и Посейдоном? Меня не нужно изгонять, и я вполне сгожусь среди своих и на земле! О мои любимые нимфы! Я уже спешу влюбляться в вас! – Радостно пролепетал он, однако неожиданно был превращён в статую, и она сама переместилась на пустующем месте в саду.
Неожиданно спящая девушка подняла голову и только хитро подмигнула Купидону.
— Так, мой мальчик, — Вдруг насторожилась Леонсия. – Вы что разыграли самого Аполлона?
— Ну что ты. – Отмахнулся Купидон. — Разве что самую малость. Просто это лучшее временное наказание за его проступки. Если бы девушка не влюбилась в него и не простила – ожидала бы его ссылка то ли в море, то ли….впрочем не важно. Однако если не было ни любви, ни гнева за содеянное, то лучшее что можно было придумать для него так это самому побывать в нашей шкуре. Поэтому принцесса и пошла на хитрость, с моей помощью. Ну не мне же только быть в шоколаде, а ей в камне. Теперь у него много времени поразмыслить и образумиться. Вот на несколько каких-то лет ему точно хватит украшать твой сад.
Красивая незнакомка внезапно помахала Купидону рукой и выйдя в сад бесследно исчезла.
— Теперь она станет одной из нимф Олимпа.
Неожиданно Димитрис подхватил на руки Купидона и посадил себе на плечо.
— Что ты делаешь? – Удивился бог любви. – Ты полагаешь, что мои крылышки — это так, для красоты?
— Но на плече ведь ты ни разу ни у кого не сидел. Не так ли?
Купидон задумался.
— Так я раньше и шоколадным не был, и подарком не был и под ёлкой не сидел и на плече не сидел. Ладно. Можешь меня так пока носить. Мне кажись нравиться. Я правда однажды ещё кривлялся всему городу, показывая язык, но мне что-то не очень нравиться об этом вспоминать. Ведь это Аполлон меня попросил, а я думал, так нужно. Ну до чего же глупым я тогда был.
Внезапно на улице раздался оглушительный шум и тысячи ярких огней осветили небо.
— Вот и Новый год настал. С новым годом!
— С Новым годом. – Повторила Леонсия. – Пойдёмте в сад, полюбуемся фейерверками.
Они вышли наружу.
Купидон так и оставался сидеть на «почётном месте» и завороженно смотрел на вспыхивающие в небе мириады ярких огней, что сразу же растворялись в ночном небе.
Именно в этот момент освещалась одинокая скульптура Аполлона.
Вскоре Купидона ожидали многие дела.
В этом доме не было нужды помогать своими старомодными чарами влюблять двоих, так как они вполне обошлись без его содействия.
За то в качестве подарка на этот раз оставался Аполлон. Стоять ему было тут долго, правда не под ёлкой, а в саду и он вполне подходил на эту роль за свои глупости, даже если подарили его не на всегда.
