Образ дьявола в эпоху Возрождения

Жан Делюмо (род. 1923) — французский историк религии, член Академии наук Франции. На протяжении многих лет глубоко занимался светской и христианской историей и преподавал её во многих учебных заведениях Европы. С 1975 по 1994 год в должности профессора возглавлял кафедру «История религиозного менталитета на современном Западе» в Колеж де Франс (College de France). В это время написал и издал многие свои книги и статьи по истории религии Средневековья. Проф. Ж. Делюмо является большим специалистом в изучении истории Реформации и католической контрреформации. В 1988 становится членом Академии надписей и изящной словесности. А 27 сентября 1989 года был удостоен звания члена Академии наук Франции. Проф. Жана Делюмо можно назвать одним из создателей «новой религиозной истории», направления, использующего инструментарий социальной истории, истории ментальностей и исторической антропологии.

Обобщая, можно сказать, что в эту эпоху, а также позднее, существовало два различных представления о Сатане: одно — народное, второе, более трагическое, элитарное. О первом можно судить по показаниям на суде и анекдотам, дошедшим до нас благодаря произведениям гуманистов и богословов. О некоторых из них уже было сказано. Судебные документы свидетельствуют, что в Юре и Лотарингии дьявол в простонародье назывался не так, как в Библии, а имел другое имя — Робин, Пьерасет, Грепэн и т. д. Только в Ажуа (епископат Баль) в период 1594-1617 гг. было известно около 80 наименований демонов. Нередко они вовсе не были черными (что характерно для Сатаны), а зелеными, синими, желтыми. Эти цвета были присущи древним божествам лесов Юры. Таким образом, дьявол располагался в одном ряду с божествами и его можно было умилостивить и сделать добрым. Ему делались подношения, а затем искупали содеянный грех в церкви. И в наше время так еще поступают горняки из Потози — они совершают культовый обряд Люциферу — подземному божеству, но периодически приносят покаяние в виде пышного крестного хода в честь Богородицы.

Народный черт — это свойский персонаж, человечный, совсем не такой страшный, как его представляет церковь, и это подтверждается тем, что его можно провести вокруг носа. Таким он представлен в деревенских сказках, таким его помнит бретонец П. Ж. Элиас: «Дьявол назывался у нас „Рогатый“. Это был довольно необычный черт, совсем не похожий на то изображение дьявола, которое отец Барнабэ вывешивал на хорах как иллюстрацию к Страшному суду. Это был зверь красного цвета, с длинным хвостом, терзающий вопящих грешников. Так вот, наш черт был совсем не такой, у него был человеческий облик бретонца из Нижней Бретани, который любит поесть, этакого Вечного Жида, повидавшего свет и занимающегося благородными делами-сватовством, шутками во время свадеб, пиров, посиделок, засолкой свинины...

Готовя нас к первому причастию, господин кюре обрисовывал нам дьявола как нашего заклятого врага, который хочет нашей погибели и достигнет своей цели, если мы потеряем бдительность. „Кто в зеркале, чей лик незрим?“ — вопрошал священник. „Дьявол“ — отвечали мы хором. Так вот, черт в историях, которые рассказывал мой дед, был совсем не таким»3.
Таким образом, простонародная культура защищалась, и не без успеха, от нападок интеллектуального воинствующего богословия. А ученые мужи Запада, наоборот, считали в течение веков своим долгом представить Лукавого через заклятия, причастия, суды над ведьмами и произведения искусства. Еще Св. Августин в свое время старался доказать язычникам, что добрых демонов не существует. В начале Нового времени европейская культура прилагает все силы, чтобы разоблачить Сатану, Можно воссоздать физический и моральный образ дьявола и его пособников эпохи Возрождения на основе таких произведений, как «Ученые споры и изыскания в магии» Дель Рио, «Трактат об ангелах и демонах» Мальдонадо, а также книги Лютера, А. Парэ, де Берулля.

Все авторы с уверенностью утверждают, что даже демоны преклоняются перед Богом, что они искушают и пытают людей только с разрешения Всевышнего. Подтверждением тому служит произведение Жоба. Дель Рио — автор, на которого мы постоянно ссылаемся при воссоздании образа демона,- замечает, что «демонам не под силу превратить мужчину в женщину (и наоборот), вызвать души усопших, предсказать то, что действительно должно случиться». И хотя манихейство в теоретическом плане было вытеснено, на практике оно появляется вновь, поскольку в богословии врагу Господа Бога и его ангелов отводится значительная роль и также значителен его послужной список, несмотря на его падение. Вот показательные цифры: в проповеди Канизиуса имя Сатаны упоминается 67 раз, а имя Иисуса Христа- 63 раза. Также и в «Молоте ведьм» дьявол упоминается чаще, чем Бог.
Так материальны или нет Сатана и демоны? Положительный ответ дает только великий последователь Фомы Аквинского Гаэтано, с которым Лютер встречался в 1518 г. в Аугсбурге и который пошел наперекор Св. Фоме и IV Церковному Собору в Латране. Но, по теории Гаэтано, речь идет о простом, нетленном теле, способном к перевоплощению, несмотря на различные материальные преграды. В противоположность этому мнению другие авторы единодушно сходятся на мысли о нематериальности демонов, этих падших ангелов. Но так ли значительно расхождение этих двух точек зрения?

Св. Фома, Суарез (XVII в.) и многие другие солидарны со Св. Августином в том, что демоны приговорены к бытию в аду и выходят оттуда, чтобы искушать людей. Они живут в потустороннем мире, рядом с нами. Кальвин тоже говорит о духах, которые и есть демоны. Бестелесные в сущности, они тем не менее очень опасны. Образу Люцифера — персонажу церковного Страшного суда вторит его описание, данное в XI главе Книги Иова и в копии этого произведения, сделанной Мальдонадо. Вот как описаны Бегемот и Левиафан: «Зверь премного ужасный и размерами туловища, и жестокостью. Его сила заключена в почках, а добродетель в пупе. Хвост его тверд подобно кедру, его гениталии перекручены, кости словно колонны, а хребет острый как лезвие. Его клыки наводят ужас: все его тело покрыто чешуей словно чеканными монетами. Он недоступен и защищен со всех сторон». Со времен первородного греха это прожорливое чудовище захватило Землю и стало хозяином падших людей. Беруль поясняет: «Сатана, будучи победителем в замкнутой сфере земного рая, отнял у Адама его вотчину и присвоил себе титул властителя — власть над миром, которая должна принадлежать человеку. И без конца он его искушает, не давая душе человеческой покоя, поскольку она находится в пределах царства Сатаны, которым он незаконно завладел».

Иногда ему удается завладеть телом человека. Если до грехопадения Сатана мог превращаться в змия, то теперь он вселяется в человека, и тот становится бесноватым. Во всех богословских произведениях, когда речь идет о демоне, прослеживается доктрина, согласно которой выражения «князь этого мира», «князь поднебесья» можно понимать буквально. Лютер заверяет нас, что мы подвластны дьяволу так же, как и Господу Богу". И добавляет: «Телом мы подвластны дьяволу, мы странники и гости в мире, где дьявол является князем и богом. Хлеб, что мы едим, питие, что мы пьем, одежды, что мы носим, и даже воздух, которым мы дышим,- все плотское в этой жизни в его власти». Три четверти века спустя Мальдонадо тоже утверждает, что «нет на Земле другой такой власти, которая сравнилась бы с его властью». Следовательно, «кто может противостоять дьяволу и плоти?» Мы не можем устоять даже перед самым малым грехом". Лютер, задаваясь этим вопросом, вторит тексту из Книги Иова: «Для демона железо не прочнее соломинки, он не страшится никакой силы на Земле».

Подобное возвеличивание власти Сатаны устраивало Церковь и служило подтверждением веры, постулирующей беззащитность человека перед кознями Лукавого. Поэтому Кальвин проповедует, что сражаться в одиночку с дьяволом, таким сильным и искусным воителем, это просто безумие. «Те, кто собирается сразиться с ним, полагаясь только на свои силы, не представляют, с каким врагом они имеют дело, насколько он силен и ловок в борьбе, насколько он вооружен. А потом мы просим освободить нас от его власти, как от пасти голодного и свирепого льва, готового растерзать нас ногтями и зубами и проглотить». Итак, «начиная с колыбели человечества между людьми и дьяволом идет постоянная война». Католические и протестантские богословы сходятся в том, что враг неустанно тщится напакостить своей несчастной земной жертве. Мальдонадо пишет: «Существуют три сферы, где дьявол может проявить свою власть: духовная, телесная и внешняя». Иначе, ничто во Вселенной не может укрыться от влияния властителя ада и злых гениев. Дель Рио поясняет, почему: «Следует знать, что демоны воздействуют тремя способами — »непосредственно локальным воздействием", опосредованно «путем превращения активных вещей в пассивные, что признается всеми богословами» и «ослеплением и обманом чувств».

Что касается локального воздействия, то в действительности демоны не могут изменить порядок вселенной «поколебать и изменить или помешать естественному ходу небес». Но все это они способны сделать с низшими телами, находящимися в подлунном мире, который подвластен ангелам, а также демонам. В этой сфере нет такого тела, сколь бы обширным и большим оно ни было, которое бы демоны не смогли переместить. В этом и заключается «локальное воздействие», в результате которого в мгновение ока одна вещь подменяется другой. Что касается превращения активных вещей в пассивные, то Дель Рио объясняет это так: «Путем превращения или изменения вещей они часто творят чудеса, природа которых естественна, но нам неведома. Демонам известны сущность всех естественных вещей, все их особенности, наилучшее время превращений, наконец, все ухищрения и лукавство. Поэтому не стоит удивляться тому, что случаются сверхъестественные вещи, невозможные без дьявольского вмешательства, но которые совершаются посредством естественных способов и приспособлений. Такие творения, однако, не выходят никогда за рамки природы».

Поскольку теоретическая база власти Сатаны была подведена, то и список его возможностей был длинным и тревожным. По этому вопросу Дель Рио в своей книге собирает воедино все составляющие демонологической науки, которая развивалась в течение веков и к 1600 г. достигла своей вершины. Автор говорит одинаково и о чертях, и о колдунах, так как они получают мощь и секреты колдовства, продав душу дьяволу. Колдуны могут погубить скот или навести на него порчу путем порошка, мази, сглаза, заговора, прикосновения рукой или волшебной палочкой. Они могут призвать на помощь демона, который превратится в волка и порежет и попортит скот. Они способны «собрать урожай и перенести его на чужое поле», посредством колдовских чар погубить урожай и превратить плодородное поле в бесплодное, при помощи порошка, одолженного у дьявола, расплодить гусениц, саранчу, улиток, крыс и другую нечисть, которая опустошает поля и сады, если только «эти твари не появились на свет в результате гниения и разложения с помощью самого Сатаны». Они могут сжечь дом, освободить узника, «снять осаду города, взять его приступом, закончить битву победой», а также «жаловать всякие почести».

Дьявол способен чеканить золотую и серебряную монету, и так много, как он этого пожелает, то есть создавать самое злато и серебро. Ему ведомы все подземные клады, все богатства, покоящиеся на дне морском, все золотые и серебряные рудники, все клады жемчуга и драгоценных камней, и все это «он может брать по своему желанию, и никто не в силах ему помешать. Как никто другой, он может ловко запустить руку в чужой кошелек и опустошить его». Существуют демоны инкубусы и суккубусы. От злого духа, инкубуса, женщина может родить ребенка, человеческое существо. Дель Рио, так же как автор «Молота ведьм», полагает, что в этом случае настоящий отец ребенка не злой дух, а муж. Однако семя было подложным — прекрасный пример «локального воздействия».

Так же, как авторы «Молота ведьм» и другие демонологи того времени, Дель Рио верит, что ведьмы действительно собираются на шабаши, и их присутствие там не является лишь плодом воображения. Они летают то на козле или другом животном, то на помеле или палке, то оседлав мужчину, которого им сотворяет из воздуха сам черт. Вопрос об оборотнях был особо дискутируемым. Действительно ли адские силы способны превратить человека в зверя, а именно в волка? И в «Молоте ведьм», и у Дель Рио ответ отрицательный. Но здесь имеются две возможности. Воздействуя на расположение духа и возбуждая испарения, нужные для своей проделки, дьявол делает так, что человек создает в своем воображении то, что он ему внушает. Или же волк и в самом деле настоящий, не одержимый демоном, и в этом случае его нельзя ранить или поймать.

Опираясь на материалы процессов над оборотнями, Жан Бодэн высказывается более категорично: «Если мы верим, что человеку под силу сделать так, чтобы вишня расцвела розами, на капусте созрели яблоки, железо превратилось в сталь, а серебро в золото, и создать тысячи разных драгоценных камней, более прекрасных, чем натуральные, так стоит ли удивляться тому, что Сатана способен изменить свой облик, имея такую силу, которой наделил его Господь Бог в этом мире». Нас поражает это переплетение правды и вымысла, логика, основанная на абсурде, но именно это привело к возвеличиванию силы Сатаны. В вопросе демонологии Дель Рио более сдержан, чем Бодэн. Но и у него можно еще найти описание поразительных способностей Сатаны: «С Божьего позволения он может вернуть старикам первую молодость (вот вам сюжет „Фауста“), способен „улучшить память, ухудшить ее или вовсе лишить человека памяти“.

»Этот ученый мастер может повлиять на интеллект в смысле повышения его способностей посредством более удобного расположения органов, а именно изгнать через локальное воздействие тяжелые духи или же очистить и преумножить чувствительность". Но чаще происходит обратное: демонам больше нравится мутить человеческий разум, сгущая тяжелые духи глупости с тем, чтобы человек все видел в искаженном свете. Дав волю внешним проявлениям чувств, человек через дьявольское воздействие может впасть в исступление или крайний восторг. Говоря о прогнозировании будущего, Дель Рио уточняет, что дьявол не может заранее предсказать все действия человека. Однако Враг располагает обширными сведениями о будущем, поскольку в результате каждодневных наблюдений он приобрел «всеобъемлющий опыт». Ему ведомы «свойства естественных вещей, их сила и добродетельное воздействие. Поэтому он может вычислить то, что непременно произойдет: затмения, конъюнкция звезд и т. п. Между прочим, прибегая к соблазну, он способен сломить волю человека». Он осведомлен о слабостях человека и различных темпераментах и о возможных их проявлениях. Несмотря на то, что по своей природе дьявол лжив, он может делать истинные предсказания (но это лишь один из его способов лгать).

«Что и когда должны совершать люди, что Бог должен покарать какой-то народ, что какая-то армия будет разбита мечом, голодом или напастью, что такой-то погибнет от такого-то, что такой-то князь будет свергнут с престола...» Так или иначе, Сатане известно три четверти нашего будущего. Теперь о жутком союзе Сатаны и смерти. Лукавый имеет обыкновение принимать личину умерших и представать в их облике. Его власть над погребенными без должного образа исключительно велика. В общем, его способность воздействия на мертвых можно объяснить тем, что ему подвластны все «телесные вещи». Иногда случается, что после смерти человека и его сердце, и его тело в течение какого-то времени не подвержены разложению, а волосы и ногти продолжают расти — это дело рук Сатаны.

Демоны имеют некоторую власть над умершими. Но способны ли они по-настоящему отделить душу от тела, то есть умертвить? Это важный вопрос, и Дель Рио отвечает на него утвердительно: разве не были задушены Асмодеем семь мужей Сары; разве не Сатана убил детей Иова, не он ли убивает ежедневно множество людей посредством колдовства и порчи? На вопрос, могут ли демоны убить человека, Мальдонадо отвечает, что «они могут его убить», и прибегает к тем же аргументам: дети Иова, семь первых мужей Сары. Шестьдесят лет до этого Лютер проповедовал в «Великом катехизисе»: «Поскольку дьявол не только лжец, но еще и убийца, то он непрестанно покушается на нашу жизнь и разряжает свою злобу, чиня нам телесные повреждения и несчастья. Многих он погубил: сломал шею, помутил разум, утопил, подтолкнул к самоубийству и другим жутким несчастьям. Посему на этой земле нам не остается другого, как беспрестанно взывать к Богу о помощи, о защите от основного Врага и его нападок».

Перечисление всех проделок Сатаны и его способностей не имеет предела. В приведенных выше текстах слова «он может… он может...» повторяются как молитва. Он может все — «пролезть в игольное ушко и вызвать бурю или сползание ледников с альпийских вершин». Все под силу Сатане.

Дьявольские наваждения

Библия наделяет дьявола такими определениями, как «сверхчеловеческий враг, искуситель, лжец и обманщик». Он превосходный фокусник и опасный обманщик. Существует множество церковных произведений того времени, посвященных этой теме, в которых необъяснимые явления определялись как проделки Сатаны. В «Молоте» приведены многословные рассуждения об обманах, которые творит второй властитель Вселенной, потешаясь над людскими слабостями. «Демоны в состоянии переместить какое-либо тело, также они могут повлиять на мысли и расположение духа, естественные функции, то есть на то, как воспринимается окружающее нашими органами чувств и воображением». Или, например, у мужчины пропадает мужское достоинство. Вне всякого сомнения — демоны с Божьего позволения лишили бедную жертву ее органа; безусловно, это один из видов наваждения. Дьявольским внушением пустое место там, где должен находиться этот орган, воспринимается как обычный порядок вещей. Это наваждение не является результатом реальности, поскольку орган остается на месте, он всего лишь невидим.

«Молот» приписывает обману чувств все удивительные превращения: человек вдруг принимает обличье зверя, старуха превращается в девушку; также может померкнуть свет или потускнеть стекло. При таком подходе становятся досужими богословские споры о шабашах ведьм и оборотнях. Ведь то, что Сатана не может совершить, он может внушить, что это совершилось. При этом остается важным оградить себя молитвой, чтобы не быть обманутым великим искусителем. Поэтому верить в чары Сатаны и в своем воображении присутствовать на шабаше так же грешно, как и быть там на самом деле. Картины Босха являются живописной иллюстрацией веры в дьявольский обман. Бесконечное множество и разнообразие вымышленных существ и предметов, так же обольстительных, как и ужасающих и относящихся к миру Сатаны, дают нам представление о коллективном страхе того времени.

Человек беспрестанно сталкивается с адскими уловками, которые остаются опасными, даже будучи иллюзорными. Они терзают человеческую душу, вводят в обман разум и чувства. Безумным композициям Босха вторит писание Лютера: «При посредничестве ведьм Сатана может нанести ущерб ребенку, повергнуть в ужас и ослепить, сокрыть, сделать так, чтобы дитя исчезло, а сам займет его место в колыбельке… Чары — это не что другое, как дьявольский обман, касается это всего тела или какой-то его части. Так же объясняется возрастной обман. Колдовским чарам могут быть подвержены и дети. Все это в реальности не более, как игра, и все то, на что Сатана навел порчу, может быть им же исправлено, для этого он должен снять свое внушение у жертвы и у окружающих. Столь велики хитрость и сила Сатаны, которыми он действует на нас. И что в этом удивительного? Ему очень легко околдовать человека, который видит то, чего нет в самом деле, слышит несуществующие голоса, гром, флейту или трубу».

Через всю богословскую, то есть научную литературу эпохи Возрождения проходит мысль о злоупотреблениях колдовством. Кальвин проповедует, что Сатана варит кашу из хитроумных обманов, чтобы наш разум не достигал небес, а оставался внизу. XXIX глава XIX книги А. Парэ озаглавлена «Как демоны могут разговаривать», а следующая глава «Дьявольские обманы». Дель Рио подтверждает в конце XVI в., что Сатана, «отец лжи», может прибегнуть к чарам и обману, чтобы показать, что он способен творить чудеса, которые на самом деле ему не под силу. Наконец почему человек, будучи действующим лицом и наблюдателем дьявольского обмана, не подвергает его сомнению? Как отличить истинное от иллюзорного? Насколько реально то, что мы видим? Ведь все, что мы видим, может быть не реальным, а дьявольскими проделками. Эти мысли высказывались Св. Августином и Св. Фомой и много раз повторялись в начале Нового времени.

Сатана, демоны — в демонологии нет различия для единственного и множественного числа. Дьявольская вездесущность приводит к тому, что постулируется не только всемогущество Люцифера, но и наличие послушного ему войска падших ангелов, подобно небесному воинству ангелов, исполняющих волю Господа Бога. Даже если, как полагают некоторые богословы, Сатана сам восседает в аду, то его подручные обитают в нашем мире (к сожалению для нас) или же по крайней мере находятся между адом и землей и будут там находиться до Судного дня. В связи с этим несколько уменьшается послужной список Сатаны и происходит специализация преступных деяний.

Католические и протестантские церковники в XVI в. проповедуют в Германии существование демонов, специализирующихся на простолюдинах, сквернословии, свадьбах, охоте, пьяницах, изнеможении, танцах, финансах, колдовстве, моде, мести, лжи, суде и т.д. В 1616 г. секретарь герцога Баварского в своем широко известном произведении с многозначительным названием «Империя Люцифера» обозначает географию этой империи. Первая категория демонов обитает в аду, вторая категория — в нижнем (нашем) небе, третья-на земле, а точнее в лесах, четвертая — в морской пучине, в реках и озерах, пятая — под землей и, наконец, шестая категория — люцифуги — живут во мраке и проявляют себя только в темноте. Таким образом, читателю предлагается, причем с непоколебимой уверенностью, целая классификационная система злых духов. Сколько же их? Альберт Великий утверждал, что это ведомо только самому Господу Богу. Гийом Овернский объявил, что они очень многочисленны, поскольку вездесущи. Тассо, великий поэт реформы католицизма, в своей книге «Освобожденный Иерусалим» подтверждает это мнение, приводя описание злобного воинства демонов, пытающихся. помешать крестоносцам освободить святые места. Но если раньше богословы были осторожны при исчислении злых духов, то в XVI в. вносят уточнение в этот вопрос. В «Демонических чарах» (1564 г.) Ж. Виер насчитывает 7 409 127 демонов, подчиненных 79 князьям тьмы, которые, в свою очередь, подвластны Люциферу. В произведении неизвестного автора «Кабинет короля Франции», вышедшем в 1581 г., приводится цифра того же порядка: 7 405 920 злых духов, распределенных между 72 князьями, которые, естественно, послушны Сатане. Что касается других авторов, то они еще более щедры: в «Трактате об ангелах» Суарез высказывает мысль, что с момента первого движения каждый человек имеет, по-видимому, двойника — злого духа, который предназначен для его искушения в течение всей жизни.

В письменном документе середины XV в., пособии по заклинаниям «Книге заклятий» отражается с необычайной силой великий страх клерикальной культуры перед Сатаной и его предвестниками. Вопросы, которые задает человеческое сообщество демону, удивительно точны и наивны. Заклинатель, а в его лице и вся Церковь, пытается посредством этого вопросника проникнуть в тайны потустороннего мира, средства и границы воздействия обитателей ада. Человек Бога с покорностью обращается к своему противнику. Ему хочется побольше о нем узнать. Он испрашивает даже у него советы. Но это, конечно, опасная игра. Перед тем как в нее вступить, заклинатель должен прочитать молитву «Скорбящее сердце» и осенить себя крестом.

Вопросы демону:
1. Каково твое имя?
2. Чего ты желаешь и почему ты беспокоишь это место более, чем другие?
3. Почему ты принимаешь разные обличья?
4. И почему одни обличья чаще, чем другие?
5. Ты это делаешь для того, чтобы запугать местных обитателей и жителей города? Или для их погибели? Или для того, чтобы проучить их?
6. К жителям этого города ты более враждебен, чем к другим? Или менее, или так же?
7. Жителей этой местности ты подвергаешь пыткам более, чем других? В силу каких грехов?
8. Ты пытаешь больше прихожан или священников и в силу каких грехов?
9. Священники или прихожане мужского или женского пола более подвержены наваждениям твоим и твоих сообщников, чем жители других мест и за какие грехи?
10. Какой грех самый желанный для тебя и твоих сообщников? Какое благодеяние для вас самое огорчительное?
11. Какая добродетель помогает людям легче и лучше избежать вашей тирании?
12. Когда человек агонизирует, к какому греху вы его особенно склоняете?
13. Если человек при смерти, будь то даже святой, присутствуешь ли при этом ты или другой злой дух?
14. Присутствуют ли при этом ангел-хранитель и святые, чтобы защитить благочестивого от ваших гнусных нападок?
15. Являются ли делом рук злого духа те наваждения и обманы, которые время от времени случаются через воздействие женщин, которых называют «фатальными» (ведьмами) или каким-либо другим образом злоупотребляют невежеством обывателя? Существуют ли женщины, мужчины и животные от дьявола? Или же злой дух не способен принять их обличье?
16. Можем ли мы получить благодать Господа нашего Иисуса Христа, чтобы он удалил тебя из наших мест, чтобы ты никому не чинил зла, чтобы ты бежал туда, где нет людей?
17. Что мы должны сделать, чтобы так случилось?
18. Как мы узнаем, что Господь наш убрал тебя из этих мест и других людских обиталищ?

Не парадоксально ли такое безмерное возвеличивание власти Лукавого? Заклинатель приниженно обращается к нему, чтобы узнать о том, к каким средствам прибегнет Господь Бог. Иисус назвал Сатану «князь этого мира», он сказал: «я не этого мира… мир меня ненавидит», и предупредил о том же своих учеников: «Вы не этого мира. Мир вас ненавидит». Св. Павел пошел дальше и назвал Сатану «богом этого мира». В течение веков богословы развили эту тенденцию и расширили значение слова «мир» до пределов, которых не было в Писании. Иисус и Св. Павел не имели в виду землю и обитающее на ней человечество, они говорили о царстве злобы, о мире темноты, борющихся против истины и жизни. И Сатана правит только в таком мире. То же говорится в Евангелии от Иоанна о Слове, просвещающем «каждого, пришедшего в этот мир», и об Иисусе, который должен прийти в этот мир". Но церковники придали двоякое значение слову «мир» и таким образом расширили царство Лукавого до границ Вселенной. Еще никогда смешение смысла слова не имело таких тяжелых последствий и не проводилось так безответственно, как это было сделано в начале Нового времени. Книгопечатание эту ошибку распространило, а страх светопреставления укрепил веру.

Итак, то, что писал Буркхардт об эпохе Возрождения, требует поправок. Возрождение не было освобождением человека, оно им было лишь для немногих — Леонардо, Эразм, Рабле, Коперник. Для основной части элиты европейского общества эта эпоха принесла чувство слабости. Новое самосознание было основано на обостренном чувстве незащищенности человеческой жизни, что находило выражение одновременно в учении о самоочищении верой, плясках смерти и прекрасной поэзии Ронсара. Незащищенность от греховных искушений, незащищенность от пагубных сил. Эта двойная незащищенность чувствовалась острее, чем раньше, и человек эпохи Возрождения выражал и оправдывал ее тем, что противопоставлял себе гигантский образ всемогущего Сатаны, а также его приспешников с их бесчисленными уловками и нападками. Волны жестокости, затопившие в крови Европу в первые века Нового времени, в полной мере соответствовали страху перед дьяволом с его подручными и их уловками.

Цит. по изданию: Делюмо Ж. Ужасы на Западе / Пер. с франц. Н.Епифанцевой. — М.: Голос, 1994.