"Антураж в автопортрете": а теперь реальные факты

Вчера мы говорили о ваших и моих ощущениях по поводу необычного портрета (часть 1, часть 2), сегодня же взглянем на факты.

Итак, что открывается нашем взору? Что мы дополнительно поймем о вчерашнем автопортрете, если узнаем факты из биографии автора и историю картин?

Сначала (как учил покойный профессор В. Гращенков), надо просто смотреть.

Сперва надо посмотреть на картины, не зная о них ничего. Чтобы максимально нейтрально, не получив предубеждения или фильтров от знания конкретных фактов, оценить их, получить от них удовольствие, первое впечатление.

И, когда я смотрю на прочее творчество Эжена Янсона, я вижу  (и, надеюсь, вы тоже видите), что он — хороший художник.

Мы видим, что примерно половину наследия Янсона составляют пейзажные работы.

А что же входит во вторую половину? Выбор, по идее, огромен: портреты, натюрморты, историческая живопись, скажем, котики с собачками… Но нет, из раза в раз Янсон рисует одно и то же.

Еще тут

Так что мы видим: изображение обнаженной мужской натуры (которую он использовал как фон для своего автопортрета)

действительно было для Янсона важнейшей частью жизни.

Стоит ли по этой причине подозревать художника с обилием таких сюжетов в гомосексуальных наклонностях?

Все зависит от эпохи и от доминирующего стилевого направления.

Например, если мы рассматриваем наследие античного скульптора, то нет: просто в ту эпоху мускулистое мужское тело было культом. Мы же не считаем  априори каждого фотографа, снимающего обнаженных женщин для «Пирелли» гетеросексуалом? Нет, просто у него работа такая. Герб Ритц, например. Вот и античные скульпторы просто отрабатывали идеологический заказ общества.

Возьмем художника-классициста 2-й половины XVIII века, то тоже нет: тогда подражали античности, и поэтому много изображали античной наготы. Твой уровень как мастера, собственно, и оценивался по тому, как ты умеешь рисовать мускулатуру. Чем дальше двигаемся по XIX веку, тем подозрительней.

Например, вот наследие Александра Иванова, автора «Явления Христа народу». Количество обнаженных мальчиков настолько непропорционально, что в более циничную эпоху бы вызвало подозрения. Однако в период классицизма — это еще вполне норма. А вот Кузьма Петров-Водкин вроде ок, счастливо женат, несмотря на обилие обнаженных купающихся мальчиков. Просто стилистически линии на их фигурах в его авангардной живописи класснее смотрелись (Подробнее см. Голые мальчики в русской живописи).

У нас же со шведом 1910 год, время скользкое. Ну и то, что волосы в паху сразу снимают подражание «святой» античной наготе, я уже говорила.

Но тут у нас в работах еще очевиден культ спорта. Который в принципе идет в связке с любованием гомосексуальной натурой.

В общем, настало время наконец почитать факты.

«С 1904 года художник, которому было уже 42 года, почти перестал писать пейзажи и сосредоточился на изображении обнаженного мужского тела. Янссон, который укреплял свое слабое здоровье спортом, начал посещать Флотскую купальню (Flottans badhus). В то время в Швеции ужесточился закон против мужских гомосексуальных действий, зато пропагандировалось укрепления здоровья с помощью плавания и солнечных ванн. Как пишет биограф, „принц Евгений [cын короля Швеции, сам занимавшийся живописью] записал, что Янссон рассказывал ему о своем давнем желании рисовать обнаженных мужчин, а достижение финансовой независимости позволило ему дать волю своей природной сексуальной склонности, удачно прикрывшись набиравшим силу витализмом“.(3) Витализм как течение в искусстве предполагал изображение обнаженного тела, правда, обычно на природе (...).

Если бы Янссон умер молодым, биографы, думаю, с умилением писали бы о его асексуальности, которую было бы легко объяснить и его многочисленными болезнями, и его постоянной работой над картинами, и его нелюдимостью. Но он дожил до 53 лет и последние 11-12 лет вел себя заметно не так, как раньше. Нурдстрем писал в 1903 году другому художнику, Бергу, что его удивляет поведение братьев Янссонов (Адриан Янссен был и раньше известен как гомосексуалист): оба не стесняются прогуливаться в общественных местах в компании живущих с ними молодых людей, которые названы прозвищами (Стоматол и Азинол). В 1906 году Янссон во Флотской купальне познакомился с Кнутом Нюманом. В 1907 году молодой человек поселился в студии Янссона, где жил до 1913 года. Художник стал появляться с юношей в артистических кругах (причем отказывался идти в гости без него). Их часто видели вдвоем в дорогих ресторанах (...).

В последние годы художник много болел. В начале 1915 его наполовину парализовало после инсульта. (...) В 1915 году Эуген Янссон умер от второго инсульта. Адриан, желая сохранить доброе имя брата перед будущими поколениями, уничтожил все его личные бумаги, в том числе письма и дневники, а также некоторые рисунки».

«В 1904 году, как пишут историки, Янссон написал последний свой пейзаж «Österlånggatan» — узкую улицу, занятую торговцами в районе столицы Старый город. (...) В течение трех лет, с 1904 по 1907 год, художник, которому исполнилось уже 42 года, пытался «начать все сначала», перестроить свой стиль и технику, стараясь освоить навыки, необходимые для изображения обнаженной мужской фигуры. Большим подспорьем стали для Эжена изучение древней классической скульптуры и рисунки, сделанные во время поездки в Италию. До 1907 года художник не написал ни одной крупной работы, как прилежный ученик, выверяя сотни раз позы и жесты в многочисленных эскизах.

Некоторые историки пишут, что обращение Янссона к обнаженной мужской фигуре связано с тем, что он принял теорию позитивистского философского движения под названием «витализм открытого воздуха» (Open Air Vitalism). Витализм (от латинского vitalis — жизненный) – направление, утверждающее наличие в организмах нематериальной сверхъестественной силы, управляющей жизненными явлениями. Витализм развивался в восточных учениях «ци» и «прана», в учении Гиппократа, в аристотелевском классицизме, в христианской и буддийской традициях. «Витализм Open Air» в 1900-х годах был господствующей силой в шведской социальной и культурной жизни. Приверженцы этого движения считали наготу средством активизации контактов с омолаживающей силой Солнца и природных сил. Ярким представителем шведского витализма был художник Аксель Густав Аке (Axel Gustav Acke, 1859-1924). Но оппоненты теории принадлежности Янссона к этому движению, выдвигают аргументы, что если Аке и другие художники, стремясь выразить единение людей и природы, изображали обнаженные фигуры в пышных сельских ландшафтах, то Янссон изображает своих мужчин ню исключительно в городских интерьерах и видах. К тому же Янссон подчеркивал анатомические особенности атлетических фигур, изображая, как мышцы, так и половые органы. Сам Янссон позже признавался, что витализм был для него общественным оправданием обращения к теме мужских ню, своеобразным щитом. (...)

Впервые картины новой темы Янссон выставил в 1907 году. Одной из них была картина «Молодой человек, стоящий в дверном проеме» (The Young Man Standing in a Doorway, 1906, Галерея Тиля), которая стала поворотным моментом и в творческой, и в личной жизни художника. На картине изображен Кнут Найман (1887-1946), чье имя художник поместил прямо на холсте под своим автографом. Третьей строчкой стоит год – и создания картины, и начала их отношений. Критик Эман предполагает, что эту картину можно понимать, как признание в любви художника Найману.

Эжен познакомился с Кнутом во Флотской купальне (Flottans badhus), где художник был частым гостем с конца 1890-х годов. Существуют даже фотографии, сделанные в 1910 году, на которых изображены обнаженные Эжен и Кнут в компании друзей на отдыхе в купальне.

Нужно напомнить, что с детства Янссон пытался укреплять свое слабое здоровье системой физических упражнений. Вот и в купальню он отправился заниматься плаванием и принимать солнечные ванны. Впрочем, в разных источниках эти купальни называют то бассейном, то баней, то ваннами. Скорей всего, это были обыкновенные бани с бассейном во внутреннем дворике для ныряния после сауны, и бани эти принадлежали Военно-морскому ведомству, поэтому туда приходили купаться молодые матросы (на картинах художника не увидишь дядечку с пивным пузиком!).

Кстати, в начале ХХ века шведские законы преследовали сексуальные отношения между мужчинами (в Швеции гомосексуальные связи были запрещены до 1944 года). Но в банях- купальнях можно было безопасно знакомиться и общаться с обнаженными мужчинами. Отмечают, что стокгольмские купальни привлекали многочисленных посетителей со всей Европы. Естественно, сексом там не занимались, но часто возникали такие длительные романы, как у Янссона.

В 1907 году Найман поселился в студии Янссона, и жил с художником в течение 6 лет. Причем, в художественных кругах Стокгольма их воспринимали, как пару, чему способствовали периодические выходки Эжена. То он отвергал приглашение на какое-либо мероприятие, если в открытке не было имени Кнута, то эпатажно посещал с юношей рестораны и ночные клубы. Отказавшись скрывать свои отношения с Кнутом, Янссон демонстративно выступил против общества и его законов. К тому же, эта связь, безусловно, вдохновляла художника на творчество. Правда, в 1913 году они расстались. (...)

Между 1907 и 1911 годами Янссон создал несколько монументальных картин, изображающих обнаженных мужчин в Флотских купальнях. (...)  В 1911 году художник «оставил в покое» матросов и бани и переключился на спортсменов, цирковых гимнастов и силачей».

В этой купальне он еще и фотографии делал.

Крыши там не было, и все действительно были без плавок.

Сам художник там тоже ходил голым и не стеснялся фотографироваться.

Вот он рядом со своим возлюбленным Кнутом.

(А мог бы себя в голом виде написать на картине, почему нет? Дюрер же так делал)

А вот его фото там одетым.

Вернемся к нашему автопортрету и посмотрим на него уже с точки зрения имеющихся фактов.

У нас есть успешный художник, который заработал состояние написанием пейзажей.

Потом он РЕЗКО бросил писать красивые пейзажи. Начал ходить по баням. Рисовать обнаженных мужчин.

Встретил в этой бане свою настоящую любовь, стал с ним сожительствовать. Стал эпатировать местное общество этой связью.

Кстати, давайте посмотрим на эволюцию автопортретов Янсона.

И вот, наконец, тот же 1910-й год. Портрет довольного, счастливого человека, нашедшего свой мир, ставшего в нем господином.

(Любопытно в этом свете, что на следующий год Янсон бросит эту тему и переключится на циркачей и атлетов, хотя с Куртом расстанется позже)

А помните, я вчера писала, что это кичливый портрет, полный «понтов», подчеркивающий достоинство автора, хвастовство его?

В свете биографических фактов, которые мы прочитали сегодня, это становится еще более правдоподобным.

То есть, скорее всего, он ожидал, что эта картина вызовет у его современников неоднозначную реакцию, потому что они считают весь бэкграунд (и нарисованный, и мысленный) совершенно правильно.

Показательно, что и спустя сто лет она, в таком случае, тоже шокирует.