Android Review

Как зарядить Samsung Galaxy Note 10+ действительно быстро

Samsung Galaxy Note 10+ – первый из смартфонов, который не только поддерживает заряд до 45 Вт, но и использует при этом не проприетарную, а открытую систему. Хотя для достижения максимального результата вам все равно, скорее всего, потребуется покупать зарядник и кабель у Samsung. Дэниел Бейдер из Android Central попробовал разобраться с причинами, по которым Galaxy Note 10+ может заряжаться быстрее любого конкурента на рынке, а может и не достигать обещанных 45 Вт мощности зарядного тока.

Компания Samsung настолько обожглась с батареей смартфона Galaxy Note 7 в прямом и переносном смысле, что на долгие годы поставила во главу угла безопасность, пожертвовав удобством пользователей, связанным с быстрой зарядкой батареи. Но в этом году на рынок вышел Samsung Galaxy Note 10+, и он стал первым смартфоном на рынке, который можно заряжать током мощностью 45 ватт. Большинство покупателей все еще ориентируются на максимальную емкость аккумулятора в большей степени, чем на скорость его заряда, забывая о том, что емкость – это лишь одна из трех ключевых черт, которые определяют комфортность использования аппарата. Две другие – это скорость разряда (показывает, насколько быстро компоненты смартфона поглощают энергию аккумулятора) и скорость заряда (величина, за которую аккумулятор может восстановить свою энергию).

К настоящему моменту большинство систем быстрого заряда аккумуляторов базируются на проприетарных стандартах, созданных разными компаниями, что позволяет им продвигать собственные смартфоны на рынке. При этом у них остается полный контроль как над сетевым адаптером питания, так и над кабелем, который подключается к аппарату. Две наиболее распространенные системы – это SuperCharge от Huawei с мощностью до 40 Вт, достигнутых на Huawei P30 Pro, и Super VOOC от OPPO с мощностью до 50 Вт. У последнего есть еще вариант Warp Charge для OnePlus 7 Pro с мощностью до 30 Вт.

Разумеется, у каждой из этих технологий есть свои особенности. SuperCharge требует специального сетевого адаптера и (обязательно) кабеля. При этом сам зарядник существенно больше тех 10-Вт решений, к которым мы привыкли за последние годы. Super VOOC от OPPO предусматривает еще больше ограничений, вторгаясь уже в конструкцию самого смартфона. Ей требуется разделение аккумуляторной батареи на два элемента, иначе максимальная скорость заряда достигнута не будет.

Есть и альтернативные решения, часть из которых предлагается Samsung. До модели Samsung Galaxy S10 5G все аппараты компании были ограничены мощностью зарядного тока 15 Вт. Использовалась при этом вариация стандарта Quick Charge 2.0 от Qualcomm, получившая название технологии Fast Adaptive Charging. В Galaxy S10 5G этот параметр практически удвоили, предложив заряжать 25-Вт током. Но, к сожалению, для всей остальной линейки Galaxy S10, которая куда как более распространена, никаких нововведений не предложили. К тому же даже для 15-Вт заряда Samsung требует использования своих собственных сетевых адаптеров и кабелей.

Теперь посмотрим на пару Samsung Galaxy Note 10 и Galaxy Note 10+. Для первого максимальная мощность зарядного тока составляет 25 Вт. Для второго – 45 Вт. При этом в обоих случаях говорится об использовании стандартных кабелей USB-С. Теоретически, это говорит о том, что к ним без проблем можно подобрать сторонние зарядники и кабели, которые обеспечат действительно быстрый заряд аккумулятора. Однако пока это не так. Для предотвращения перегрева аккумуляторной батареи и ради общей безопасности системы оба смартфона могут заряжаться максимально мощным током только при использовании разновидности стандарта передачи энергии USB Power Delivery в версии PPS, или же Programmable Power Supply. Если коротко, то этот стандарт позволяет изменять поддерживаемый USB-PD вольтаж и ампераж, обычно это 5В/3А или 9В/2А. Подробнее этот вопрос рассматривается в этой статье.

Если не вдаваться в технические подробности, то PPS создан с целью минимизации потерь энергии, в том числе на нагрев. Достигается это медленным увеличением напряжения и снижением силы тока в процессе заряда аккумулятора по мере его приближения к 100% номинальной емкости. 25-ваттный зарядник, который лежит в коробке хоть у Galaxy Note 10, хоть у Galaxy Note 10+, максимально выдает 11 В и 2,25 А, что дает мощность зарядного тока в 24,75 Вт. 45-Вт зарядник в комплекте не идет, его нужно покупать в магазине Samsung отдельно, и он будет стоить порядка 50 долларов. Его параметры тока при максимальной скорости заряда составляют 15 В и 3 А.

Однако прежде чем обратиться к фирменным зарядным устройствам Samsung, Дэниел решил посмотреть, что будет, если прибегнуть к помощи сторонних производителей. В его ассортименте имелись USB-PD адаптеры от Anker, Aukey, RAVPower, Huawei, Mophie и других производителей. Каково же было его разочарование, когда он увидел, что, несмотря на технически поддерживаемую мощность зарядного тока до 45 Вт, ни в одном случае не удалось преодолеть планку в 15 Вт. При использовании зарядного устройства и кабеля из комплекта ток сразу вырос до 25 Вт мощности.

Тогда пришло время проверить, что случится, если не менять сетевой адаптер, но использовать сторонний кабель. Первым был использован кабель из комплекта к Huawei Matebook X Pro, и мощность зарядного тока сразу же вернулась на показатель в 15 Вт. Как оказывается, Samsung требует не только сетевого адаптера стандарта PPS, но также и кабеля USB-C, имеющего отметку E-Marker. Если снова говорить о технике коротко, то вам требуется кабель, который сертифицирован на передачу энергии до 100 Вт и скорости передачи данных до 10 Гбит/с и базируется на новейшем стандарте USB 3.1 Gen 2. Проблема в том, что вы по внешнему виду кабеля никак не можете определить, имеет ли он эти сертификаты и есть ли у него Е-маркер. Узнать об этом наверняка можно по небольшому чипу, который располагается у штекера этого кабеля, но вряд ли вы будете вскрывать его изоляцию, чтобы проверить.

Как же быть? E-mark не является ни брендом, ни спецификацией, это просто часть стандарта USB 3.1 Gen 2. Это тоже не всегда будет указано на кабеле напрямую, так что придется искать кабели USB-C – USB-C, на которых заявлена передача данных со скоростью до 10 Гбит/с. Такие кабели должны иметь E-mark, чтобы получить соответствующий сертификат, если мы, конечно, говорим о кабелях с сертификатом, а не просто надписью на упаковке. Самый простой способ – выбирать кабели, сертифицированные Apple: все ее кабели USB-C – USB-C имеют E-mark. В любом случае такой кабель будет дороже, но скорость того стоит.

Что же касается сетевого адаптера, то тут все проще с маркировками, но самих зарядников с поддержкой PPS на рынке не так много. Стандарт этот появился недавно, и большинство производителей зарядников не спешат отдавать ему предпочтение, поскольку на рынке пока нет множества устройств, которым он бы требовался. Вероятно, в скором времени ситуация изменится, но пока вы можете только заказать фирменный зарядник из магазина Samsung и использовать кабель из комплекта. В этом случае вас ждет безумно быстрая зарядка аккумулятора с 0% до 100% за сорок минут.

Вот так. Получается, что технически компания Samsung перешла на поддержку открытого стандарта первой среди тех, кто использует быструю зарядку. Но фактически выбора у покупателей все равно нет, поскольку это произошло с опережением рынка и индустрия просто не успевает реагировать. Это гораздо лучше, чем привязывать смартфон к проприетарной системе, и хотя на данный момент такой подход себя оправдать не может, дело за будущим.

Пока нет комментариев

Как вы яхту назовете…

Привет.

Часто бывает, что в разных языках одно и то же слово имеет разные, а иногда и совершенно противоположные значения. И ладно если бы это всегда оставалось на бытовом уровне, пополняя копилку смешных слов, которыми любят делиться между собой люди, изучающие тот или иной язык. Гораздо хуже, когда подобные казусы случаются с торговыми марками или названиями продуктов – в этом случае такое совпадение может поставить крест на продажах того или иного продукта, или если не поставить крест, то сказаться отрицательно.

Многие знают про давний случай с Волжским автомобильным заводом и привычным нам названием «Жигули», которое срочно пришлось менять для поставок продукции на иностранные рынки, где «Жигули» почему-то превращались в «жиголо». Не каждый был готов ездить на автомобиле с названием «Жиголо». У автомобильных марок хватает таких историй, которые можно без труда найти простым запросом в любом поисковике. Однако, раз наш ресурс посвящен электронике и всему, что с ней связано, я хотел бы поговорить о подобных случаях в сфере потребительской электроники.

У китайского языка своя фонетика, зачастую отличная от таковой для всех остальных языков, из-за чего китайский рынок изобилует странными для нашего слуха названиями компаний.

Взять хотя бы компании Oppo и Zopo. Для нашего слуха звучит, по меньшей мере, забавно, если не смешно. Особенно Zopo, при произношении которого могут возникать не совсем цензурные ассоциации. Если говорить про другие языки, то, например, итальянец услышит не название торговой марки, а слово «колченогий». Забавно, наверное, видеть на полке в магазине телефон с названием «колченогий».

Если развивать тему, то нельзя не вспомнить и нынешнего гиганта и претендента на лидерство, компанию Huawei, название которой в России не склонял только ленивый. С одной стороны, прямой ассоциации с чем-то нехорошим нет, однако, если напрячь фантазию, с чем у нашего народа никогда не было проблем, можно придумать несколько забавных склонений.

И если в случае с китайскими компаниями приходится напрягать фантазию, чтобы получилось что-то веселое, а иногда и не совсем цензурное, то в случае с названием японской компании Sanyo ничего напрягать не нужно.

Да, склонение иностранных слов с целью получить забавную или неприличную ассоциацию – это скорее детский сад, однако не стоит забывать о том, что зачастую «народные» названия для того или иного товара оказываются настолько прилипчивыми, что надолго закрепляются в умах потребителя и в обиходе даже заменяют оригинальное название. Чего стоит только «народное» прозвище компании LG – «лыжа».

С одной стороны, ничего страшного или обидного в таком невинном прозвище нет, но не думаю, что производителю хотелось бы, чтобы оно так получилось в итоге.

Иногда перед выходом на новый для себя рынок название компании, продукта, продуктовой линейки меняют, чтобы не попасть в неловкую ситуацию, а иногда этого не происходит.

При этом остается непонятным, почему компании, выходящие на иностранные рынки, далеко не всегда адаптируют свои названия, если даже знают, что они звучат, по меньшей мере, странно на языке страны, на рынок которой они пытаются выйти. И ладно бы, если бы речь шла просто о звуках и конфузах. Нередко подобное нежелание меняться и подстраиваться под региональные особенности стоит таким компаниям больших денег, которые покупатели понесут производителям, подумавшим над этим вопросом.

С другой стороны, есть пусть и не такие частые обратные примеры, когда нежелание менять название в угоду особенностям языка никак не сказывается на продажах и продвижении марки. Однако в этом случае у такой компании должна быть не только уверенность в своих силах, но также и хорошая продуктовая линейка, с помощью которой получится отвлечь внимание покупателя от названия и заставить его произносить забавное слово как синоним хорошего качества/возможностей/цены и т.д. Увы, повторюсь, подобных успешных примеров намного меньше, чем провалов.

Что касается личного опыта, то в свое время я так скептически был настроен к продуктам компании Huawei, название которой казалось мне неблагозвучным и не самым удачным для смартфона, который может лежать в моем кармане.

Но меняются не только рынок и компании, но и сознание потребителя, тренды в обществе и ценности этого самого общества. На данный момент мне сложно сказать, какое название должно быть у продукта или компании, чтобы это стало причиной отказаться от покупки. Сегодняшняя окружающая действительность для меня такова, что я скорее не просто закрою глаза на нелепое или смешное название, а наоборот, даже обращу внимание и присмотрюсь к такому продукту, так как это возможность получить что-то необычное, при прочих равных отличающееся хотя бы названием от однотипных прямоугольников, заполонивших полки магазинов.

В этой связи у меня возник вопрос, уважаемые читатели. Может ли неблагозвучное название стать для вас причиной отказаться от покупки устройства, или при наличии подходящих вам характеристик и возможностей у устройства вы с легкостью закроете глаза на недостаток в виде не самого удачного названия? А какие еще нелепые с точки зрения российского покупателя названия иностранных производителей электроники вы знаете?

Пока нет комментариев

Время выйти из сети

Нет причин полагать, что цифровой мир ждёт смерть или радикальное преображение, пусть его негативное влияние и становится всё очевидней… Что же делать с его негативными эффектами?

Оригинальный материал, автор – Иэн Маркус Корбин

Стоп-сигналы впереди зажглись красным, и я, даже не думая, переношу ногу на педаль тормоза до остановки и тянусь за своим iPhone, с нетерпением переводя палец на сканер отпечатка, как младенец тянется к груди. В зависимости от длины запрещающего сигнала у меня есть от 30 до 90 секунд, чтобы быстро просмотреть Facebook, Twitter или Instagram или пробежать глазами ещё пару абзацев статьи, начатой до поездки.

Я не делаю так на каждом светофоре, но если мне на самом деле хочется, то я залезу в телефон при любых обстоятельствах: ночь, день, компания или одиночество. Я так поступлю потому, что в данный момент мне скучно, грустно, одиноко или я испытываю стресс, и именно в такие моменты мне нужны лайки, слова и картинки от вас, люди, как страдающему от жажды, тяжело дышащему и ползущему по пустыне путнику нужна вода.

Если бы ситуация была уникальна, то едва ли стоило бы писать о ней или читать на эту тему. Но эта жажда наша общая. Подтверждают эту мысль водители вокруг: глаза словно приклеены к какой-то точке внизу, лишь изредка взгляд оценивающе пробегает по окружающей обстановке. Если кто-то настолько увлечётся просмотром, что пропустит зелёный свет, то заметившие его на секунду раньше водители не преминут воспользоваться звуковыми сигналами.

Мне кажется, под солнцем уже не может быть ничего нового, если судить по тому, насколько большая часть современной человеческой сущности описана в трудах Платона, Экклезиасте или пещерах Ласко. Вот и сидим мы в этих гудящих и горящих внутри чудесах современных технологий, прокручивая ленты новостей, как пойманные и царапающиеся кошки в угнетающей тишине, с которой люди боролись веками. В 17 веке Блез Паскаль сказал, что большинство мировых проблем возникло по причине неспособности человека сидеть спокойно в комнате. В 4 веке монах Эвагрий Понтийский, а также многие приближенные к нему монахи, говорили о грехе, имя которому – праздность, необоснованная неусидчивость, тихий напряженный страх того, что это место и эта сущность – плохие, а хорошее ждёт нас где-то там, остаётся лишь взять всё это. Поэтому мы и мечемся в пределах своего разума в попытках по-своему прикоснуться к лучшему. Эвагрий Понтийский писал: «Демон праздности – известный как полуденный демон – доставляет больше всего проблем. Он делает так, чтобы солнце казалось недвижимым на небе, и вселяет в сердце монаха ненависть к его окружению и самой его жизни».

Итак, нам недостаточно этого места, этого времени, этой сущности. Функционально они вполне себе неплохи, но почему-то угасли, утратили то богатство жизни, к которому мы стремимся. Всё, что у меня сейчас есть – машина с обычными чёрными сидениями, скучным гладким рулём и непримечательной способностью передвигаться в пространстве. Всё это для меня невидимо и никак не помогает мне приблизиться к тем вещам, которых я по-настоящему хочу / в которых нуждаюсь. Поэтому я мысленно убегаю в лучшие места, по крайней мере, более яркие.

Непросто распутать клубок порочности и благодетели, наверно, это не для бумаги. Строгий самоконтроль может легко и незаметно перерасти в презрение по отношению к слабым и ленивым, а честность – в бестактность. Если бы люди не были поражены неудовлетворённостью, не смотрели свысока на свое текущее состояние, то нам было бы доступно меньше примеров человеческой гениальности, меньше небоскрёбов, романов, автомобилей или iPhone. Это то важное, что делит нас, делает из нас завоевателей и строителей, делает нас лучше или хуже. Хуже потому, что, прежде всего, эта жажда недоступного делает нас несчастными, отрешёнными и отчужденными от людей и вещей вокруг, включая великие памятники, которыми мы должны восторгаться.

Всё это не является чем-то абсолютно новым, чего не сказать о наших вездесущих электронных инструментах для эскапизма. Как и все формы человеческого взаимодействия, делиться чем-то в сети может быть весело: фотографии детей, ободряющая статья, или стихотворение, или песня. Но в худшие моменты «жажды» мы обычно не спешим к нашим цифровым друзьям от избытка радости или желания разделить их радость. Это даже не просто стимуляция. На этом самом перекрёстке много всего, на что я могу обратить внимание: машины, водители, деревья, трава, птички, пешеходы, музыка на радио. Но нам необходимо нечто более острое, более срочное.

Когда кто-то пишет пост в соцсети или статью, то один словно готовится к битве. Я хочу писать более остро, или более музыкально, или более всесторонне, чем другие. Вы хотите выглядеть более красивыми, счастливыми или удачливыми, чем люди, которые смотрят на ваше фото. Мы хотим вызвать чувство зависти, уважения или даже вожделения. Все эти желания вполне естественны, они позиционируют нас на фоне наших цифровых друзей в этой бесконечной давке в борьбе за статус и признание. Мы смотрим на изображения наших «друзей», читаем их слова, частично для того, чтобы понять, на что они способны. Мы можем желать им успеха, который доставляет своё удовольствие, или чувствовать небольшой прилив позитивных эмоций, отмечая тот факт, что наша жизнь лучше.

В недавнем исследовании выяснилось, что среднестатистический пользователь телефона «вовлекается в 76 законченных сессий «общения» с телефоном в день, касаясь телефона в среднем 2617 раз».

Вкратце, ваш телефон, эта бездушная коробочка с микросхемами и проводами, доступная вам круглосуточно семь дней в неделю, ярко и остро акцентирует внимание на большой арене соревнования людей между собой и на ярких, громких эмоциях, сопровождающих его. Счастливая личность вполне может довольствоваться созерцанием вида из окна. Грустная и неугомонная личность нуждается в более сильном «лекарстве» и будет стремиться получить его, даже если для этого понадобится необдуманно и глупо мельком заглядывать в телефон, управляя машиной на скорости в 100 км/ч. Тысячи гениальных умов сегодня работают невероятное количество часов ради хорошей зарплаты и своей доли социального престижа. Они применяют прорывную науку, с помощью которой покупаемые нами телефоны и скачиваемые нами приложения затягивают нас и заставляют возвращаться к ним.

Бесспорно, все знают, что такие вещи, как соцсети, для нас неполезны, что многие из нас клинически зависимы от телефонов, что онлайн-жизнь пробуждает в большей части людей негативную их сторону. Новости обычно появляются так: кто-то что-то сказал, и Twitter полнится негодованием, а детали появляются позже. Вот вам и новости. Мы же реагируем на это гримасой всезнайки, пишем саркастичные твиты о токсичности сервиса. Мы восхищаемся создателями сайтов и приложений, которые делают нас несчастными, и при наличии амбиций и предпринимательской жилки хотим стать такими же, как они.

Веяния времени меняются плавно, разве что до той поры, пока не происходит молниеносный переворот. Люди слабы и будут утолять свою жажду первой попавшейся жидкостью, по крайней мере, первое время. Нет причин полагать, что цифровой мир ждёт смерть или радикальное преображение, пусть его негативное влияние и становится всё очевидней. Я полагаю, что технологии и особенно использование соцсетей – этот гигантский памятник нашему коллективному созиданию – начнут воспринимать как общественную болезнь в течение ближайших десяти лет. Исследования копятся, и этот вред, пожалуй, является самым очевидным моральным аргументом на сегодняшний день.

Это будет одним из случаев, в котором совет докторов можно будет увязать с более старыми и глубокими попытками проникнуть в человеческую природу. Появятся целые социальные движения вокруг идеи об отключении, отказе от маленьких жужжащих и звенящих коробочек в наших карманах. Это может напомнить пример Wandervogel, стихийного течения среди групп немецкой молодёжи, которые в конце девятнадцатого века восстали против промышленной жизни больших городов, противопоставляя ей долгие совместные прогулки по лесу в поисках спокойствия и человеческой солидарности. Или, возможно, мы будем обречены на созерцание новой итерации хиппи. Кто знает, какую форму может принять это движение?

Отказ от цифрового мира ни в коем случае не будет тотальным, многие массовые реакции имеют тенденцию эффекта маятника. Но в 2018 году такое ощущение, что весь мир дошёл до предела. Достоевский говорил, что человек — это единственное животное, которое ко всему привыкает. И, да, в этом может быть своя правда. Но в среднесрочной и долгосрочной перспективе у человечества богатый опыт распознавания бесчеловечных тенденций. Жажда никуда не денется, но много солёной воды цивилизация выпить не сможет.

Оригинальный материал, автор – Иэн Маркус Корбин

Своеобразный философский взгляд на проблему зависимости от гаджетов, по мнению автора, не являющуюся чем-то новым, за исключением, разве что охвата. И хоть автор и сам признается, что отчасти «болен», но его рассуждения приходят к тому, что человечество рано или поздно осознает всю глубину проблемы и начнет массово отказываться от своих «коробочек с проводами и микросхемами».

Забавная параллель с хиппи и гуляющими по лесу подростками, действительно, какими будут эти цифровые отшельники? Среди моего окружения (в том числе сетевого) есть отдельные личности, которые вполне осознанно на день-два в неделю выпадают из онлайне и вполне себе прекрасно живут. На их примере можно вполне представить себе общество творческих людей, объёдинённых идеей цифрового эскапизма во благо людей. Конечно, утопия, но кто знает, куда повернет эта дорожка.

Пока нет комментариев

Google не может решить проблему с обновлениями Android. Никто не может

Итак, Android 10 официально вышел, но в настоящее время доступен только на небольшом числе устройств: это линейка Pixel и несколько других моделей. Как ни хорош новый Android, как ни превосходит предшественников в плане защиты данных, а толку с него никакого, если вы не можете добыть смартфон, для которого он доступен.

Честно говоря, надоело уже возмущаться по поводу ситуации с обновлениями Android, которая не меняется год от года. Мы увидели десятую версию, а с обновлениями все так же, как и десять лет назад: первые в очереди устройства Google обновляются быстро, а всем остальным приходится ждать месяцами или вовсе оставаться без обновления.

Впрочем, несправедливо будет сказать, что не меняется вообще ничего. Google вынудила производителей и операторов выпускать критически важные патчи безопасности быстрее. И начиная с Android 10 появилась новая инициатива под названием Project Mainline, которая позволит обновлять отдельные компоненты Android прямо через Play Store.

Все это важно, но не этого хотят пользователи. Они хотят больших обновлений. И все же экосистема Android разработана так, чтобы не позволить большим обновлениям добираться до пользователей. Это факт. И раз ничего не изменилось за десять лет, мы вынуждены прийти к грустному заключению: Google не в состоянии решить проблему. И никто другой тоже.

Возьмем недавний доклад Counterpoint Research, в нем указывается, что Nokia с большим отрывом лидирует в выпуске больших обновлений (после Google и Essential, у которых намного меньше моделей устройств, которые требуют поддержки). В докладе есть показательная диаграмма, которая показывает процент устройств на Android 9 Pie в портфолио компании в год после его выхода.

То, насколько Nokia вырвалась вперед, поразительно. Но этот график – не об успехе, а о провале. Давайте рассмотрим самые важные детали.

Шесть месяцев спустя после релиза только один производитель смог обновить половину портфолио, и только два – более четверти. Спустя год после релиза только три производителя пересекли отметку в 50%! А два крупнейших и важнейших производителя, Samsung и Huawei, остановились на значениях соответственно около 30 и 40%.

Львиная доля смартфонов, проданных в этот период, работала на последней версии. Но очень мало купленных до того устройств были обновлены до «девятки». Есть более традиционный способ измерения инсталляционной базы Android, к которому мы можем обратиться, и он тоже показывает довольно бледную картину. Это собственный график распределения Android:

По состоянию на май Android 9 Pie с трудом пробил отметку в 10%. Лучше, чем в предыдущие годы, но оттого не менее ужасно.

Возможно, у вас уже возник соблазн заявить, что это и не проблема вовсе. Google удается чаще выпускать обновления безопасности, а многие функции, которые появляются в новых версиях Android, зачастую уже имеются в оболочках, как, например, в самсунговской One UI.

Однако не будем забывать об одном важном моменте. Люди стали покупать смартфоны в расчете на более долгий срок использования, поскольку цены неумолимо ползут вверх. Не получить новую версию Android спустя год после покупки аппарата – это еще ничего. Но что, если это два или три года? Совсем другое дело.

В чем причина? В том, как работает сама экосистема Android. Это open-source группа, номинально независимая от Google, в которую входят все крупные игроки. Они могут взять ядро Android и делать с ним что угодно. Некоторые из них прибегают к минимальной кастомизации, которую легко переносить из версии в версию, а некоторые усложняют себе жизнь. Иногда (довольно часто) затраты для производителя не окупаются, особенно для старых устройств. И, наконец, операторы обычно проверяют, как апдейты работают с их сетями, и это еще больше замедляет процесс.

Это простое объяснение того, почему обновления Android растягиваются на вечность. Чуть более усложненная версия начинается там, где Android «номинально» отделен от Google, что на деле означает, что Google контролирует Android. Она тратит намного больше ресурсов на его развитие и определяет, какие функции в какую версию будут включены. Также компания контролирует или, по меньшей мере, очень серьезно влияет на всю экосистему Android, поскольку владеет Play Store и создает наиболее популярные приложения для Android (Chrome, Gmail и т.п.).

Иными словами, у Google есть два рычага, благодаря которым она может быстрее продвигать обновления Android в этой фрагментированной экосистеме. Это технический и политический рычаги.

Начнем с технического – им Google очень активно пользуется. Выше мы уже упоминали Project Mainline и ежемесячные патчи безопасности. Но еще более важный элемент – это Project Treble. Он появился в 2017 как многолетняя инициатива, призванная изменить то, как строится Android, сделать его более модульным, чтобы облегчить производителям создание надстроек.

С технической точки зрения Treble – рычаг давления. Google диктует, как производителям использовать Android на их устройствах, потенциально ограничивая кастомизацию в пользу скорейшего выхода обновлений.

Однако прошло два года, и можно было бы ожидать более значимого эффекта от Treble. Да, многие компании стали быстрее выпускать обновления, большее их число участвует в бета-тестах Android. Но Android распространяется медленно, и Treble не панацея. Для Google возможно просто изменить Android и взять в свои руки полный контроль над выходом апдейтов, но это выглядит утопией.


Под политическим же рычагом подразумевается комбинация побуждения, уговоров, поощрения, осуждения и попрошайничества, которую Google использует для поддержания целостности экосистемы Android. И это работает, но как и в случае с техническим рычагом, можно было бы делать больше. Можно представить, что Google требует своевременного обновления устройств, на которых есть Google Play Store и приложения Google. Компания и раньше занималась таким принуждением в других целях, но это не очень хорошо кончилось, вызвав конфронтацию с Евросоюзом, что заставило ее дать возможность выбора браузера по умолчанию и убрать обязательные приложения из пакета поставки ОС.

Google могла бы использовать каждый из этих рычагов по максимуму, но этого не происходит. И дело не в застенчивости компании. Дело в том, что это может вызвать еще большую фрагментацию. Чем менее уступчивой и более жесткой Google станет в отношении Android и политики Play Store, тем с большей вероятностью ряд компаний откажутся от Android, как сделала Amazon с планшетами Fire. И это станет катастрофой для Google.

Так быть не должно. Microsoft, например, создала экосистему для множества производителей, но, тем не менее, приложила больше усилий в том, что касается обновления Windows Phone. С другой стороны, возможно, это была одна из причин, почему компания потерпела поражение – производители были гораздо более заинтересованы в том, чтобы делать телефоны на Android, потому что они могли больше дифференцировать (или монетизировать) свои собственные аппараты.

Даже самой Google удалось справиться с этой проблемой, просто в ситуациях, где ставки были ниже. Wear OS, Chrome OS и платформа для умных колонок Google – все они получают обновления напрямую от Google. Части Android, такие как Android Auto, не могут изменяться производителями и обновляются через Play Store. А с самим Android все пошло не так с самого начала.

Некоторые фанаты Google, возможно, не очень переживают по этому поводу, поскольку сложившаяся ситуация дает большое преимущество смартфонам Pixel. Но вряд ли саму компанию устраивает, как работают обновления Android. Просто она не знает, как сильнее надавить на свои рычаги.

С другой стороны, Google очень изящно обошла некоторых операторов, внедрив свои собственные RCS сообщения. Может, и существуют способы творчески совместить политику и технологии, чтобы решить проблему, но ничего не приходит на ум, и вряд ли кто-то из гениев там, в Google, может этим похвастаться. А если бы мог, то уже сделал бы, и мы все радостно обновились бы до Android 10.

В конце концов, можно ждать Fuchsia и надеяться, что уж она-то будет обновляться нормально.

Пока нет комментариев

За тобой следят

Привет.

На тему сегодняшнего материала меня натолкнула недавняя новость о том, что разработчики нашумевшего в свое время сервиса Find Face придумали новый инструмент идентификации, на этот раз по силуэту человека. Как заявляют сами разработчики, силуэт человека является такой же уникальной характеристикой, как сетчатка глаза или отпечатки пальцев, и в недалеком будущем натренированные алгоритмы смогут с высокой точностью идентифицировать человека только по силуэту.

С одной стороны, эта новость кажется отличным доказательством торжества науки и цифровых технологий, которые дают невиданные ранее возможности и открывают дверь в иную реальность, где преступления будут раскрываться намного проще и быстрее, где не нужно будет носить с собой кучу документов, так как сам человек с его набором уникальных параметров станет документом, с помощью которого можно будет с большой точностью проводить идентификацию этого самого человека.

Но все это справедливо для утопии – идеального мира, в котором отсутствуют коррупция, злоупотребления, наплевательское отношение к персональным данным со стороны организаций, занимающихся обработкой этих самых персональных данных, и многие другие пороки, увы, присущие объективной реальности, в которой мы с вами живем.

Вопрос даже не в возможностях и употреблении их во в зло, вопрос скорее в том, что эти самые данные на сегодняшний день никак не защищены и находятся, по сути, в свободном доступе.

Один из нюансов подобного отношения, который меня, мягко скажем, удивил, – это то, как банки стали относиться к персональным данным своих клиентов, а именно к сохранности данных банковских карт. За примером далеко ходить не нужно – теперь многие банки при замене карты с вышедшим сроком действия выдают новые карты не в конверте, а просто так, без какой-либо защиты.

Таим образом, ко всем данным карты имеет доступ огромное число людей из сотрудников банка, которые могут записать, сфотографировать эти данные, а потом спустя какое-то время лично или с помощью третьих лиц воспользоваться ими в корыстных, преступных целях. Умиляет ответ одного из банков на жалобу такого клиента, возмутившегося этим фактом: «Мы тщательно подбираем сотрудников, в честности которых уверены, а значит, утечки данных быть не может.»

На мой взгляд, звучит смешно и по меньшей мере непрофессионально, если учесть количество утечек персональных данных клиентов из банков за последнее время. Лично я настроен не так оптимистично по отношению к честности сотрудников банков и был бы рад, если бы при перевыпуске мои карты передавались мне в запечатанном конверте. В этом случае при возникновении спорной ситуации круг подозреваемых будет гораздо-гораздо уже. Хоть какая-то видимость безопасности.

Ситуация с картами – это лишь пример того, что в современной действительности большие возможности могут обернуться большими проблемами из-за ненадлежащего отношения к сохранности этих самых данных.

То же самое касается и других сервисов, предлагающих какую-либо обработку ваших персональных данных, включая ваши фотографии.

Речь идет о развлекательных сервисах, таких как FaceApp, DeepFake и прочих.

Увы, но мало кто из пользователей подобных сервисов, загружая туда свою фотографию, задумывается о том, куда, и главное, зачем стекаются все эти данные. Как они могут быть применены впоследствии? Кто может гарантировать их сохранность?

Да, беспокойство на эту тему – это чаще всего просто паранойя (шапочка из фольги уже на мне), так как большая часть подобных данных используется для обучения этих алгоритмов и, возможно, даже не хранится длительное время, но не зря говорят, что если у вас нет мании преследования, то это не значит, что за вами не следят.

Мы ежедневно сталкиваемся с процессом сбора наших персональных данных, который происходит без нашего ведома, – нас снимают камеры наружного наблюдения, как частные, так и муниципальные, нас фотографируют камеры наблюдения ГИБДД, и если в случае с частными камерами эта информация вряд ли куда-то идет, то насчет камер ГИБДД я бы не был в этом так уверен.

Кроме получения нашего изображения без нашего ведома и согласия, мы сами делимся другими своими персональными данными при получении той или иной услуги. Например, соглашаемся со сбором и обработкой персональных данных при оформлении карт лояльности в торговых сетях, причем иногда желание получить ваши персональные данные приобретает нездоровую форму и оказывается сильнее страха нарушить закон, как случилось со мной на днях в одном из магазинов торговой сети «РивГош» в городе Ульяновск, где сотрудники магазина отказались продавать мне товар без оформления карты.

В ответ на мой отказ оформить карту лояльности сотрудник на кассе стала спрашивать других покупателей, находившихся рядом, есть ли у них карта, чтобы она смогла осуществить продажу со сканированием чужой карты мне в чек.

На моё возражение о том, что я не хочу, чтобы в моем чеке фигурировала чья-либо карта лояльности, а значит, данные другого человека, сотрудник сказала, что иначе не сможет продать мне товар, так как это невозможно из-за того, что покупки без карты «не пропускает система».

Вполне допускаю, что это не прихоть конкретного сотрудника, а спущенная сверху директива, направленная на персонализацию клиентской базы, однако удивляет, что ради этих данных торговая сеть готова пойти на прямое нарушение закона через несоблюдение условий своей же публичной оферты и неправомерный отказ в покупке. На эту тему в законе четко прописано, что приобретение одной услуги или товара не может быть обусловлено необходимостью приобретения другой услуги или товара.

Но с данной ситуацией я буду разбираться с привлечением Роспотребнадзора и иных контролирующих органов, так как есть видео, на котором зафиксирован этот отказ.

Главное, что эта ситуация лишний раз показывает, какую ценность начинают иметь персональные данные и что с каждым днем цена этих данных будет расти.

Уже сегодня торговые сети активно обмениваются данными о своих клиентах для повышения релевантности рекламных предложений через их персонализацию. Это сегодня, а завтра?

А завтра никто не отменял BigData, что позволит создать персональный виртуальный портрет человека, который будет не менее реален, чем сам человек. Итогом такого рода изменений станет возможность не только отслеживать конкретного человека и влиять на его жизнь, что уже происходит, например, в Китае, через социальный рейтинг, но и с высокой точностью прогнозировать поведение этого самого человека, а значит, при необходимости направлять его и подталкивать к каким-либо действиям или, наоборот, отвращать от тех или иных шагов.

И возвращаясь к мысли, высказанной в начале, главное, чтобы это все не попало не в те руки.

Размышляя на эту тему, поймал себя на том, что стараюсь отворачиваться от камер наблюдения, особенно от камер ГИБДД и камер, размещенных на ведомственных зданиях, причем начал делать это автоматически, хотя понимаю, что это скорее паранойя, особенно если учесть тот факт, что периодически сам размещаю свое изображение в своих же статьях. С другой стороны, изображение в статье – это не способ узнать, где я бываю и чем занимаюсь.

Самое смешное, что делаю это, несмотря на то, что мне нечего скрывать, так как являюсь законопослушным гражданином. Однако что-то внутри заставляет пытаться минимизировать объем данных о себе, которым я добровольно делюсь с окружающими соглядатаями.

Увы, сегодняшняя действительность уже такова, что среднестатистический обыватель, хочет он этого или нет, оставляет очень много следов, включая виртуальные, по которым его можно с легкостью идентифицировать, а значит, отследить.

Если не брать в расчет маркетинговую составляющую, вряд ли это проблема, так как все эти данные, собранные, например, государством, оказываются не более чем статистикой из-за того, что лично такой обычный человек системе неинтересен, а значит, повода для беспокойства нет. Но где гарантия, что завтра этот самый человек не станет важной фигурой? И что тогда? А тогда вся та безликая статистика может оказаться очень даже не статистикой. А полезными данными, которые можно будет использовать в отношении этого самого человека в тех или иных целях.

И от того, сколько этих самых данных окажется, будет зависеть и степень воздействия, которое можно будет оказать.

Какой-то конкретный вывод из этого сложно сделать, равно как и давать какие-либо советы, так как на сегодняшний день почти всё вышеперечисленное – это страшилки, но что будет завтра? Поэтому я в этой ситуации предпочитаю придерживаться перефразированного совета – береги честь смолоду, сегодня это всё статистика и разрозненный объем данных, а завтра – кто знает…

И в этой связи у меня вопрос к вам, уважаемые читатели — следите ли вы за тем, какие следы оставляете в сети и стараетесь ли уменьшить количество общедоступных данных о себе?

Пока нет комментариев