Мировая живопись
21 ноября 2018
Эндрю Уайет «Чёрный бархат» (1972)
Бумага, сухая кисть.
Частная коллекция
Эндрю Уайет «Рождественское утро» (1944)
Дерево, темпера.
Частная коллекция
Творчество Уайета глубоко религиозно, хотя религиозность эта почти никогда не выражается напрямую. Одно из немногих исключений – картина 1944 г. «Утро Рождества», которую художник написал под впечатлением от смерти своей давней знакомой Миссис Сандерсон. В несвойственной для себя сюрреалистической манере Уайет стремится изобразить переход человеческой души из одного мира в другой, смерть как продолжение пути, как рождение в новой жизни. Та же тема присутствует и во многих других произведениях художника, хотя понять это зачастую можно лишь если знать обстоятельства их создания.
Эндрю Уайет «Карл» (1948)
Дерево, темпера. 59 × 77 см
Частная коллекция
Эндрю Уайета часто упрекали в том, что он чрезмерно прямолинеен, а его полотна – слишком реалистичны. Обладатель блестящей техники, он был педантичен и внимателен к деталям. По мнению некоторых критиков, именно Уайет готовил плацдарм для популярного нынче фотореализма.
Однако зачастую главным в работах Эндрю Уайета оказывалось как раз то, что он оставлял «за кадром». На картине «Виноградное вино» нет вина. На «Оторвавшихся от земли» нет птиц. На картине «День сурка» вы не найдете ни сурка, ни даже его тени. Намек, недосказанность, тайна, начало истории, которую каждый вправе закончить на свой лад, – Уайет всегда оставлял публике пространство для собственных трактовок. Что он припас за рамками этого, казалось бы, бесхитростного портрета «Карл»? Разумеется, пулемет.
Эндрю Уайет редко покидал родной городок Чеддс-Форд. И рисовал только тех, кто жил по соседству. Одним из таких друзей и постоянной моделью Уайета был Карл Кернер – иммигрант из Германии, ветеран Первой мировой войны.
Побывав впервые на ферме Кернеров, Уайет был поражен. Царившие там уют и умиротворение, неожиданно контрастировали с непростым прошлым Карла, который служил в германской армии пулеметчиком. Персонаж, которому «вчера» доводилось жать на гашетку, сегодня был озабочен цветом занавесок на окнах – этот образ завораживал Уайета.
На картине, которую сам художник считал лучшим своим портретом, он хотел изобразить человека, выбравшегося из-под жерновов истории несломленным. В отличие от нескольких других портретов Карла Кернера, здесь он в штатском – без каски, шинели и оружия. Но треск пулемета угадывается, словно отдаленный гром.
Эндрю Уайет был очень привязан к Карлу. Тот напоминал ему покойного отца. «Те же жестокие губы», — говорил он. Уайет любил Кернера, как любят самых близких друзей. И боялся его, как боятся тех, кого не вполне понимают.
Уайет работал над портретом вскоре после того, как отгремела Вторая мировая — в светлом чулане Кернеров, где прежде вялили свиные и говяжьи туши. Конечно, он не случайно выбрал ракурс, в котором так хорошо видны мясницкие крюки в потолке.
Автор: Андрей Зимоглядов
Эндрю Уайет «Дочь Маги (портрет жены в квакерской шляпе)» (1966)
Дерево, темпера. 54 × 67.3 см
Частная коллекция
Отношение Уайета к портрету настолько своеобразно, что заслуживает особого пояснения. Художник со свойственной ему скрупулезной точностью и зоркостью прорисовывает все черты и черточки, каждую морщинку на лице, каждый волосок в прическе, не оставляя никакого сомнения в полном портретном сходстве. И все же портрет не является портретом в общепринятом смысле слова, так как художника интересует не столько характеристика изображенного человека, сколько его собственные переживания, ощущения, воспоминания, которые связываются с личностью этого человека иногда совершенно случайно.
Уайет создает портреты размышления, портреты-воспоминания, портреты-настроения. Рисуя портрет, Уайет как бы мысленно представляет себе всю историю человека, всю его жизнь и даже его предков. Он уверен, что не бесследно исчезли признаки ушедших жизней и минувших судеб в лицах теперешних людей. Это разыскивание прошлого в настоящем — одна из постоянных тем портретов Уайета. Поэтому время, когда живет изображенный человек, не уточняется. И не ясно, существует ли он сейчас или его давно нет. Уайет отыскивал и подчеркивал в лице жены черты, напоминающие ее недавно скончавшуюся мать.
Этот прием часто применял в своем творчестве и Уильям Фолкнер. Он дал очень точное его объяснение, которое подходит и к изображению людей на портретах Уайета: «Стараешься уместить всю историю человеческого сердца на кончике пера… »
Эндрю Уайет «Мир Кристины» (1948)
Дерево, темпера. 81.9 × 121.3 см
Нью-Йоркский музей современного искусства (МоМА), Нью-Йорк
Эндрю Уайета никак не назовешь автором одного шлягера. Он был чрезвычайно плодовитым художником. Он работал как одержимый. Он сделал весомый вклад в историю американской живописи, в известной степени он история американской живописи и есть.
И все же есть в его послужном списке картина, которая стоит особняком, несколько возвышаясь над всем остальным. Как «Yesterday» в творчестве «The Beatles» или «Гражданин Кейн» в фильмографии Орсона Уэллса.
Небо, девушка, поле. Летний ветер играет с выбившейся из прически прядью – на первый взгляд, «Мир Кристины» может показаться пасторалью. Но приглядевшись внимательнее, вы, конечно, заметите, что худоба героини – болезненна, а в ее позе угадывается отнюдь не буколическое напряжение.
Это – Кристина Олсон, соседка художника по летнему дому в штате Мэн. Кристина страдала от последствий полиомиелита и была частично парализована. Будучи то ли слишком скромной, то ли слишком гордой для того, чтобы просить кого-то толкать инвалидное кресло, она передвигалась по окрестностям самостоятельно. Обманчиво идиллический мир Кристины, на самом деле, полон страдания и несгибаемой воли. Эндрю Уайета не зря сравнивают с лучшими американскими романистами двадцатого века. Он раньше Сэлинджера понял, что если есть рожь, должна быть и пропасть.
Когда Уайет работал над «Миром Кристины», его роман с акварелью практически сошел на нет. Эндрю сделал выбор в пользу темперных красок, неспешной, почти медитативной техники, которая помогала обуздать порывистый темперамент, располагала к проникновению в суть вещей. Биограф Уайета Ричард Меримен однажды сказал: «Обманчиво гладкий покров темперы был для него как крышка на котле, из которого рвутся эмоции».
Уайет не торопился – поле и постройки вдали он писал в течение четырех месяцев. И все это время боролся с искушением обойтись без Кристины: виртуоз недосказанностей, он хотел, чтобы драма едва угадывалась за благостным пейзажем. «Нужно было обойтись вообще без девушки, — скажет он позднее, — слишком много сюжета».
К слову, «девушке» к тому времени исполнилось 55, и в образе Кристины Уайету позировала его жена Бетси.
Впервые картина «Мир Кристины» была выставлена в нью-йоркской Macbeth Gallery в 1948 году. Публика и критики встретили ее прохладно. В конце концов, полотно купил директор Музея современного искусства Альфред Барр. Один из самых узнаваемых живописных шедевров в истории человечества обошелся ему в 1800 долларов.
Прошли десятилетия, прежде чем «Мир Кристины» в англоязычной прессе стали поминать в соседстве с определением «iconic», своеобразные «цитаты» из нее появились в книгах Стивена Кинга и фильмах Роберта Земекиса, а само полотно превратилось в универсальную метафору долгой и тернистой дороги домой.
Автор: Андрей Зимоглядов
