Алена Меркушева

В октябре в Музее Москвы — премьера проекта режиссера Дмитрия Крымова и продюсера Леонида Робермана «Борис» по мотивам исторической драмы Александра Сергеевича Пушкина. Лжедмитрия в нем играет Мария Смольникова. Мы поговорили с актрисой о классике, другом театре Ивана Вырыпаева и Дмитрия Крымова и формировании смыслов с помощью подкладывающихся в платье подушечек.Репетиция "Бориса"Лжедмитрий — это ведь не первая ваша мужская роль. Был уже Ленин в спектакле «Горки-10» в Школе драматического искусства?Да. Я люблю мужские роли, это всегда вызов. Искусство стирает границы — именно в театре, в кино-то вряд ли сыграешь мужчину. А в театре кажется, что все возможно. От этого радостно.Репетиции уже идут?У нас был первый блок. Что-то стало понятнее. Мы нащупываем язык, ритм этой истории. Спектакль по Пушкину, но, как всегда, это будет самостоятельная драма Крымова, которую он придумает, опираясь на пушкинский текст.Пушкин ведь — это еще и определенный взгляд на ситуацию.Да. Разбираясь в деталях, я поняла, что версий море, и спустя столько лет докопаться до мотивации всех этих людей невозможно. Были пожары в Москве, многие документы просто сгорели. К тому же часто в летописи пишется то, что выгодно кому-то. Поэтому искать правду нет смысла, можно только на основе этой истории переосмыслить сегодняшний день и понять, что многое остается неизменным.У вас была своя версия событий?Я об этом не думала. Помнила о Годунове что-то из школы. У нас была замечательная учительница истории, и я на урок приходила — как на сериал. Но я люблю свою работу за то, что она меня наталкивает на темы, и приходится — и хочется! — читать дополнительную литературу, чтобы «сделать» персонажа.Репетиция "Бориса"Судя по ролям, вам приходится читать много русской классики.Я ее очень люблю. Если взять пьесу Островского и прочитать ее пять раз, с каждым разом будешь замечать новое. Вообще первый раз я читаю поверхностно. Чтобы что-то понять, мне надо вчитываться, начать переписывать. Когда ты пишешь от руки, обстоятельства обретают реальность. И в мозгу это по-другому откладывается.Вы ведь начали играть еще в детстве?Да. Мама отдала меня в экспериментальную школу, где с первого класса была театральная студия. Там работали люди, любящие театр, постоянно что-то выдумывающие. И такое идейное окружение стало для меня нормой жизни. Я только сейчас могу это до конца оценить. Многих в детстве окружают люди, которым приходится выживать, и там не до идей, важна прагматичность. С другой стороны, у меня в семье не было ни актеров, ни режиссеров, а мне кажется, актерская кровь помогает, это заметно — на примере Ефремовых, скажем. Или вот Даня Стеклов, сын Грани Стекловой. Я ему верю. Как будто бы какой-то бонус. Это не значит, что надо расслабиться. Нужно трудиться усердно и куда-то себя направлять. Но что-то в них есть другое, в представителях актерских династий.Благодаря тому, что заложила ваша школа, вы не сдавались и поступали в театральный несколько раз?Благодаря этому у меня было столько радости, я понимала, что у меня что-то получается. А что я еще могу делать, я не знала. Но все правильно сложилось. За два года, когда не поступала, я подросла, а на третий оказалась у своего человека. На свой экспериментальный первый курс, где учились вместе сценографы, режиссеры и актеры, меня взял Евгений Каменькович. Он набирал актеров, которые должны были быть в распоряжении режиссеров, но параллельно успевать заниматься своей профессией. Я так хотела учиться, что, когда поступала, приносила этюды один за другим, мне уже говорили: «Маша, хватит, не надо». А когда училась, предполагалось, что тебя должны в отрывок брать режиссеры. А если они не брали, я действовала сама. Мне было это очень интересно — придумать решение для отрывка. Наверное, Крымов что-то почувствовал, и мы сошлись. Я очень много придумываю для своих ролей. Хотя он ведет, у него всегда есть интуитивная идея.Как вы придумывали роль в спектакле «О-й. Поздняя любовь»?Там очень много шло от обстоятельств. У Людмилы сложная история. Она живет с папой-адвокатом, который из-за своей честности потерял все: любовь, жену, карьеру. И не наложил на себя руки только из-за дочери. Он ее постоянно называет «ангел», потому что она его спасла. Дать он ей много не может. Эта девочка выросла в очень стесненных обстоятельствах, но в большой любви к отцу, единственному близкому человеку. Мне было интересно найти в этом персонаже греховность. В чем она отрицательна? Там она описывается как ангел. Ангела играть скучно, и это неправда. Мы бы тогда не жили здесь, человек изначально греховен, даже если он хороший и чистый. Значит, где-то есть червоточинка, внутреннее противоречие, контрапункт жизни, который мне всегда интересно откапывать. У Людмилы нет возможности ухаживать за собой, так что она за естественность — почему и брови такие густые, невыщипанные. Читая книжки, она посадила зрение и носит очки. Еще у нее длинная коса и большая грудь, я подкладываю подушечки. Вообще у нее очень красивая фигура, и в другой ситуации она сделала бы из себя секс-бомбу. Но так как она росла с отцом, и возможностей нет, и мировоззрение другое, и ум в приоритете, то выглядит она аскетично. А большая грудь — как намек на что-то несбывшееся. Формулируя идею, Крымов говорил, что любовь в этой пьесе — как бабочка, вдруг залетевшая в необжитое пространство. Может быть, и поздно, и уже невозможно для девушки, но любовь же не спрашивает.Героинь современных пьес вы так же подробно разбираете?Я современные пьесы вообще не люблю. Я не вижу там столько пластов, сколько в классике. И много чернухи. Да, они изображают то, что есть в реальности, но так не взлететь. А в искусстве и театре хочется же летать. Я не специалист, просто желания узнать больше про современную драматургию не было. Но мне очень нравится Иван Вырыпаев.Почему?У него свой стиль. Когда он работал в «Практике», я приходила к нему на спектакли и понимала, что это не мой театр. Когда люди просто читают тексты, мне не хватает в этом собственно людей. Для меня театр тем и ценен, что хочешь почувствовать контакт. Когда я смотрю на Константина Райкина, он как будто со мной, близко, и мне тепло. А тут другой способ — может быть, больше через голову, но он потом тоже попадает в сердце. Вырыпаев изобрел свой способ говорить о важных вещах, которые его волнуют. Я слушаю его тексты и понимаю: все, о чем он говорит, живет вокруг, я это тоже вижу, но стараюсь закрыться. Может быть, я не вижу там автора до конца, но он и не хочет там присутствовать — в привычной форме. Он присутствует как бог или мудрый родитель — без подсказок. В «Бытии N два», кажется, есть фраза «В этом есть что-то еще». Это заставляет мою фантазию работать. Он открыл свой театр, другой.Как и Крымов?Да. Нас же долго даже театром не называли. Не принято было дарить цветы. Фотографии артистов в фойе до сих пор не висят. У нас в Лаборатории не было своих гримерок, только под конец нам выделили для мальчиков одну на всех и одну — для девочек. Для меня это было странно, когда я пришла. В актерской профессии гримерка — это же святая святых. Там актер может сидеть перед зеркалом, может остаться один, поиграть, попробовать. Я не помню, чтобы мы с Крымовым садились и разбирали монолог. Я всегда дома сама разбирала. Потом показывала, импровизировала, он уже что-то корректировал. Нас так и называли — художнический театр. Но когда начали появляться более актерские работы, включая «Позднюю любовь», нас увидели как театр. И сам Дмитрий Анатольевич больше начал интересоваться вживлением актеров в свои миры.Расскажите о сериалах. Это ведь противоположность театра по степени проработанности ролей.Там часто интересные актеры снимаются. В «Рая знает» снимались Граня Стеклова, Ирина Пегова. И я туда пошла, потому что мне было интересно посмотреть, как они работают, побыть с ними. Кино — это совершенно другое. Редко тебе позволяют делать совсем интересный характер. Это могут себе позволить звезды первой величины. Их берут на такие роли, где можно перевоплотиться. А я не настолько медийная. Да и киношники не всегда в театр ходят, не знают способностей актеров.Вы сами не хотели что-то поставить?Я делала много отрывков в ГИТИСе. Например, «Три сестры» с художницей Полиной Гришиной. Она придумала чувственное пространство: железный холодный пол, красивые плиты резные. Сидят мужчины в шинелях, и по ним ступают три босые девочки. А потом военные уходят, а девочки остаются и шагают уже по полу. А насчет поставить — может быть, я когда-то решусь.Что это будет? Классика?Конечно.Интервью: Полина СурнинаФото: Ксения Угольникова(c) R Flight magazine // июнь 2019

Пока нет комментариев

«Одна история», «Попугай Флобера» и еще девять шедевров Джулиана БарнсаВ июле выходит новый перевод книги «Любовь и так далее» — игривого романа Джулиана Барнса об адюльтере, дружбе и относительности истины. Этого писателя полюбили в России давно и взаимно: его выступления в Москве в 2016 году прошли с аншлагом, а сам он часто пишет про русских в своих романах и рассказах — первыми на ум приходят Тургенев («Вспышка») и Шостакович («Шум времени»).Bookmate Journal сочинил одиннадцать микрорецензий на его главные книги — от исторического детектива до сборника эссе о художниках.Про семьюВиртуозный роман про молодую пару, банальность быта и сомнения в собственном выборе. Еще не обещание гения, но уже мощнейшая заявка на лидерские позиции в современной британской литературе.«Считается, что брак должен строиться на безупречной правде, и если это не так, то рано или поздно это обнаружится. Я лично в это не верю. Брак уводит вас от правды, а вовсе не приближает к ней»Про классикаЭксцентричное жизнеописание автора «Госпожи Бовари», которое в какой-то момент становится биографией самого повествователя. Если не самый изощренный постмодернистский роман 1980-х, то уж точно самый обаятельный.«Флобер заставляет нас задаться вопросом: разве ожидание удовольствия — не самое надежное из удовольствий? К чему карабкаться на безрадостный чердак свершения?»Про историюСложноустроенный — десять хитро соединенных друг с другом новелл — текст, в котором смешиваются реальные и вымышленные исторические события: от чернобыльской катастрофы до поисков Ноева ковчега.«История — это ведь не то, что случилось. История — это всего лишь то, что рассказывают нам историки»Про любовный треугольникТрагикомедия из жизни среднего класса — три точки зрения на одну измену. Как всегда у Барнса, под сомнение ставятся не столько конкретные факты, сколько объективная реальность как таковая. Заново переведенная на русский «Любовь и так далее» — продолжение этой истории.«Я считаю, в жизни надо выяснить, к чему у тебя способности, а что тебе не по зубам, решить, чего хочешь, и стремиться к этому, но только потом не раскаиваться»Про Конан ДойлаКак создатель «Шерлока Холмса» защищал невиновного, опираясь на дедуктивные методы своего персонажа, и разрывался между двумя женщинами. Сам автор охарактеризовал книгу как «современный роман, помещенный в прошлое».«После смерти у человека внутри тоже остаются камешки из дальних краев, не обозначенных на карте»Про смертьЭффектное эссе о том, как жить в присутствии смерти, — с примерами из биографий художников, писателей и композиторов. Текст, открывший для многих нового Барнса — Очень Серьезного Мыслителя, которого не зазорно поставить в один ряд с профессиональными философами.«Рахманинов съел пригоршню фисташек, поговорил о смерти, придвинулся поближе к блюду, съел еще одну пригоршню, поговорил о смерти. Неожиданно он откинулся на стуле и рассмеялся. „Эти фисташки прогнали мой страх смерти. Интересно, куда“»Про времяОдин из самых коротких (и самых искусных) романов Барнса, который принес ему заветный Букер: история-обманка о том, что время дурачит нас всем, а полагаться на память — последнее дело. В 2017 году вышла экранизация: в главных ролях — Джим Бродбент и Шарлотта Рэмплинг.«Я твердо знаю одно: есть время объективное, а есть субъективное, которое ты носишь на внутренней стороне запястья — там, где пульс»Про одиночество14 довольно мрачных новелл на излюбленные темы писателя — болезненные отношения полов, искусство и смерть; удивительное по силе доказательство того, что Барнс — еще и большой мастер рассказа.«Возвратом к холостяцкой жизни получаешь, кроме всего прочего, и такое преимущество, как выигрыш во времени. Быстрее ходишь, быстрее добираешься до дому и выпиваешь банку пива, быстрее съедаешь ужин. Секс в режиме самообслуживания тоже заканчивается быстрее. Высвобождается уйма времени — для одиночества»И еще три важные книги

Пока нет комментариев

Вообразите. Гипсовая голова, до боли в зубах похожая на голову товарища Сталина, покоится во чреве нечты. Голова покоится с закрытыми глазами, что логично. Ничего интересного во чреве не бывает. Так что нечего зря глазами хлопать.Ну и вот.Нечта сожрал человека, до боли похожего на товарища Сталина и тут нечту настиг капец.Храбрые межгалактические патриоты настигли нечту и отрубили ему голову и распороли пузо. И  нашли в пузе голову, похожую на голову товарища Сталина с закрытыми глазами!Но нечта не так прост!Нечта продолжает стоять на своих парнокопытных ногах, сложенных из параллелепипедов разной величины.И смерь нечты не наступила, потому что в каждом параллелепипеде у него по сто жизней и так за здорово живёшь нечта патриотам голову, похожую на голову товарища Сталина, конечно, не отдаст!И не удастся межгалактическим патриотам  открыть глаза голове, до боли в зубах похожей на голову товарища Сталина! Не откроет голова глаза и не увидит мир этого безобразия!Это было краткое описание одной из скульптур, выставленных на улице Якубовича в рамках проекта «Музейная линия».Первым участником подобных выставок под открытым небом стал российский скульптор Дмитрий Каварги с серией работ под названием «Токсикоз антропоцентризма» — «размышление о природе человеческой популяции»Повторюсь, это было краткое содержание впечатления, которое произвели на меня его размышления над природой…Потому что полное описание состоит из прилагательных, имеющих ярко выраженную негативную коннотацию к творчеству скульптора Каварги.Поэтому я ограничусь кратким содержанием выставки под открытым небом.Пять скульптур, выстроенных в ряд на улице в историческом центре Санкт-Петербурга.Деревья в алых обмотках.Строгость линий.Грация и пластика парнокопытных нечт, с сожранной головой, очень похожей на голову товарища Сталина, или переродившихся и увенчавших свое парнокопытное тело множествам голов, до боли зубовной похожих на голову товарища Ленина.Или вот ещё одно  перерождение в голову неизвестного мне товарища, с невыносимой тоской взирающего на серый асфальт. И видится мне в этом  слепом взгляде неизвестного такая нечеловеческая мука, такое страдание  о природе человеческой популяция и, не побоюсь этих слов, такой токсикоз антропоцентризма!Выставка называется замысловато. «Токсикоз антропоцентризма». Перевести на русский язык я это не могу, но скажу честно – токсикоз сознания я получила знатный!А всё началось с того, что в субботу у меня был  увольнительный день. Сестра вернулась  и пришла на помощь. И я решила поехать в Питер.Но одна. И в никуда.И попросила сына побыть со мной одной в этих никудах.Сын обрадовался и придумал лёгкую культурную программу для моего ослабленного организма. Сначала мы поехали в Новую Голландию, в которой я ни разу не была.Остров произвел на меня большое впечатление! Европейский лоск, стильный дизайн пространства, разбитого на уютные зоны отдыха, покой в центре огромного города!Мы выпили кофе, побродили по книжным магазинам и галереям, восхитились обилию крохотных уютных кафе и чистых бесплатных туалетов! В Голландии все прекрасно!Но фотографий нет, потому что я выключила в себе суетливого папарацци и решила пребывать в состоянии незамутнённого счастья. Просто ходить, смотреть по сторонам, ни о чем не думать и наслаждаться жизнью.Мы вышли из Голландии и пошли по тихим улицам Петербурга. Тихим! Народу было мало,  погоды стояли хорошие.Это была волшебная прогулка, потому что  я шла рядом с сыном, потому что мы болтали, не замолкая, потому что у нас всегда есть темы для разговоров и споров, в которые он меня всегда втягивает, видимо, у него такой психологический прием отвлечения меня от грустных мыслей.И вот мы прошли мимо ресторана «Гимназия».И тут же во мне воскрес суетливый папарацци, и я сделала фото, попутно ворча, что это ужас какой-то, что назвать ресторан гимназией верх пошлости и необразованности!Сын стал спорить, я вяло отвечала и так незаметно мы подошли к первому нечту из проекта «Музейная линия» и я замолчала. Остолбенело.У меня случился токсикоз сознания.А сын восхищался множеством маленьких голов Ленина, из которых был сложен первый парнокопытный, вершину которого тоже венчала маленькая голова Ленина.И тут мы схлестнулись по-взрослому!Я стала говорить, что подобное видение токсикозов нельзя выставлять на улице, их необходимо демонстрировать в каком-то определённом месте, отведенном для поклонников экспериментальных решений преобразования окружающего пространства.Сын стал тыкать мне в глаза черным квадратом Малевича и Олимпией Эдуарда Мане, которые тоже сначала эпатировали публику, а теперь признаны всем человечеством.Я отвечала, что Олимпия и чёрный квадрат просто эпатировали, а парнокопытные Каварги вызывают физическое отвращение, токсикоз сознания. Поэтому, демонстрация в публичном месте, без предупреждения и ограждения этих существ является оскорблением  чувств здорового человека!Сын стал возмущаться моей ретроградностью и заявил, что будь моя воля, я бы уничтожила этот токсикоз только потому, что я его не понимаю!А я ответила, что отнюдь, зачем мне его уничтожать,  я многого в жизни не понимаю, но это не значит, что всё надо уничтожать, я  считаю, что подобные  существа имеют право жить, а как же, а вдруг и наверняка есть люди, которые, получив порцию подобного токсикоза, начинают жить радостно, счастливо, оптимистично и уверенно в себе! И хорошо! И на здоровье!Только пусть этот волшебный процесс происходит  в определённом месте, исключительно для почитателей, а не на глазах  у прохожих  в центре культурной столицы! Прохожие ведь ни в чём не виноваты!Вот так, радостно и замечательно прошёл мой выходной день!Кроме токсикоза на Якубовича, я получила много приятных, светлых и радостных мгновений. И если бы не страшная клятва, данная сыну в самом начале  жизни в ЖЖ, что я никогда, никогда не буду писать о нём посты и упоминать имя его всуе, я бы сейчас ещё такого рассказала…!Но, не имею права!

Пока нет комментариев

Продолжаю собирать метаморфозы знаменитой картины в современной массовой культуре.Начало тут и тут.New Yorker Cover - August 4, 2014The New Yorker Cover - May 25, 1992  by Susan DavisJanusz Orzechowski, saatchirock-band Hold Your Horsesreinhard-schmid

Пока нет комментариев

1) В Москве по адресу 2 Донской проезд, дом 9 находится экспериментальный дом-коммуна в здании студенческого общежития, являющийся одним из известных памятников архитектуры конструктивизма 1929-1930-х гг. постройки работы Ивана Николаева на 2000 мест, в проекте которого была воплощена концепция "домов-коммун".2) Во время учёбы в РУДН на философском факультете у нас был курс "Утопия и антиутопия", где мы рассматривали классические проекты идеального общества, начиная с "пионеров" этого жанра в литературе Томаса Мора с произведением "Утопия" до Томмаза Кампанеллы "Города солнца", где в общих чертах описывался остров с решёнными любыми социальными проблемами, жители которого работали несколько часов, затем под ласковым солнцем уединялись для занятия наукой, искусством, упражнениям в поэзии до всякого рода педагогических утопий. Интересно то, что в утопиях заранее представляется образ идеального общества с отсутствием богатства, бедности, но в них зачастую не предлагается путь достижения этой цели.В XIX веке идеи французских социалистов-утопистов о создании «нового массового человека» привела их, и прежде всего Фурье, к созданию концепции «фаланстера» (коммуны из 1600—1800 человек по принципу "автаркии", трудящихся вместе для взаимной выгоды) — новой формы жилья. В России идея «фаланстера» приобрела особую популярность после выхода романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?», главная героиня которого Вера Павловна в своём четвёртом сне видит обитателей фаланстера. Ленинский черновой набросок проекта «О реквизировании квартир богатых для облегчения нужд бедных» содержит мысль о принципиальной невозможности и ненужности отдельного жилья для каждого человека, даже в виде отдельной комнаты.3) В 1920-е годы идею фаланстеров подхватил комсомол. В октябре 1920 года III съезд РКСМ (Революционый коммунистический союз молодёжи) предложил «в целях рационального улучшения положения… рабочей молодёжи в жилищном отношении… государственное декретирование домов-коммун рабочей молодёжи». Соратница Владимира Ленина, Надежда Крупская отмечала: "Молодёжь скорее, чем кто-либо должна и может покончить с традициями отмирающего общества... Пролетарский коллективизм молодёжи может привиться только тогда, когда и труд, и жизнь молодёжи будут коллективными. Лучшим проводником такого коллективизма могут явиться общежития-коммуны рабочей молодёжи. Общая коммунальная столовая, общность условий жизни - вот то, что необходимо прежде всего для воспитания нового человека". "Коммуна - это организация на почве обобществления быта новых общественных отношений, новых взаимоотношений между членами коммуны, новых... товарищеских отношений между мужчиной и женщиной".4) Общежития-коммуны создавались как при различных предприятиях и учебных заведениях, так и стихийно — самими молодыми людьми, вдохновлёнными идеями обобществления быта и разрушения патриархальной семьи. Чаще всего они размещались в квартирах старых доходных домов, а то и в вовсе не приспособленных помещениях — старых казармах, заводских помещениях, кельях.Официально такие коммуны просуществовали до XVII съезда ВКП(б) (1934), признавшего, что это были «уравниловско-мальчишеские упражнения левых головотяпов».5) "Дом-коммуна" на улице Орджоникидзе" представлял собой одно из наиболее радикальных архитектурных воплощений принципа обобществления быта, выразившегося здесь в жёсткой организации жизненной среды, сведении к минимуму личной сферы быта. Подчёркнуто функциональная архитектура здания была призвана способствовать строгой регламентации и унификации жизненных процессов.6) Функциональная схема здания была ориентирована на создание жёсткого распорядка дня жильцов: утром студент просыпается в двухместной спальной кабине, вмещающей только кровати и табуретки (всего таких кабин было 1008) — и направляется в санитарный корпус, где проходит как по конвейеру последовательно душевые, помещения для зарядки, раздевалки. Из санитарного корпуса учащийся по лестнице или пандусу спускается в низкий общественный корпус и входит в столовую, после чего отправляется в институт или же в другие помещения корпуса. Вечером студент возвращается в спальный корпус, где оставляет вещи в гардеробной и в нижнем белье проходит в спальную кабину. В течение ночи спальная кабина вентилируется с применением озонирования воздуха, «не исключена возможность усыпляющих добавок»7) В плане здание, состоящее из трёх корпусов, напоминает самолёт. Главный — спальный — корпус представляет собой длинный восьмиэтажный объём в форме параллелепипеда с прямоугольными выступами в торцах. Низким санитарным корпусом главное здание соединено с трёхэтажным общественным корпусом, через который осуществляется вход в здание. В общественном корпусе размещалась столовая, спортивный зал на 1000 человек, читальный зал на 150 мест с книгохранилищем, детские ясли, прачечные, медпункт, душевые, комнаты для кружков и кабины для индивидуальных занятий. Выходящие на север шедовые световые фонари, характерные скорее для промышленной архитектуры, создают в общественном корпусе равномерное освещение. В оформлении корпусов широко применены приёмы конструктивизма: горизонтальные окна, козырьки, плоская кровля.8) По мнению самого Николаева, одной из основных проблем при проектировании был указанный в задании малый объем спальных кабин (50 м3), не удовлетворявший санитарным нормам того времени; для возможности уменьшения объема помещения архитектор предложил усилить воздухообмен в помещениях. С этой целью Николаев запроектировал специальные вентиляционные камеры над лестничными клетками, предназначенные для многократной смены воздуха. В итоговом варианте проекта площадь комнат составляла 2,7 на 2,3 м на два человека.9) Строительство здания велось два года, с 1929 по 1930. Спальный корпус решено было построить на стальном каркасе. Одна из инспекций в ходе строительства, заметив большое количество стальных балок, заявила о нерациональном использовании «стратегических материалов», и вскоре в «Правде» вышел фельетон Михаила Кольцова, обличавший архитектора Ивана Николаева и начальника стройки. После выхода фельетона Николаев несколько месяцев ожидал ареста.10) В 1931 году здание было введено в эксплуатацию. Уже вскоре после открытия общежития строгое следование концепции «машины для жилья» было нарушено; так, спальные кабины использовались студентами не только для сна, но также для отдыха и хранения личных вещей. Однако благодаря развитой системе общественных помещений в первые годы после постройки режим функционирования кабин был близок к первоначальному замыслу.11) До 1960-х годов здание сохраняло первоначальную планировку и являлось одним из наиболее полных воплощений архитектуры социального эксперимента. В 1968 году дом-коммуну реконструировали под общежитие Института стали и сплавов: был перестроен первый этаж, а комнаты увеличены за счёт части коридоров.12) После проведённой реконструкции в 2007 году средняя площадь комнат составляет 11 и 17 м².13) Ленточные окна спального корпуса14) У охранника спросил относительно возможности осмотра внутреннего убранства, на что он мне ответил безоговорочным отказом ввиду того, что это студенческое общежитие, вход строго по пропускам. Однако в сети неоднократно видел возможности организации экскурсий по помещениям "дома-коммуны" за 500 рублей, можете поискать. Я собираюсь сходить, чтобы собрать ещё материал об этом здании.15) "Мы, группа молодых (очень молодых!) инженеров и писателей, на паях выстроили его в самом начале 30-х гг. в порядке категорической борьбы со «старым бытом»… Мы вселились в наш дом с энтузиазмом… и даже архи непривлекательный внешний вид «под Корбюзье» с массой высоких крохотных клеток-балкончиков не смущал нас: крайняя убогость его архитектуры казалась нам какой-то особой строгостью, соответствующей времени… Звукопроницаемость же в доме была такой идеальной, что если внизу, на третьем этаже… играли в блошки или читали стихи, у меня на пятом уже было всё слышно вплоть до плохих рифм. Это слишком тесное вынужденное общение друг с другом в невероятно маленьких комнатках-конурках очень раздражало и утомляло".Поэтесса Ольга Бертгольц.16) Парадоксальным образом принципы планирования комунн отразились в современных хостелах, где присутствуют общие спальни, кухни, холлы, но пары могут временно уединяться в отдельных помещениях. Однако хостелы предназначены для временного проживания и хотя "постоянные" жильцы часто присутствуют, но число их невелико.17) Бежевый цвет здания напоминает библиотеку Алвара Аалто в Выборге, при том, что конструктивизм и функционализм во многом схожи и параллельно развивались.18) Архитектор здания Иван Николаев участвовал в проектировании здания Центрального аэрогидродинамического института им. Н. Е. Жуковского, прядильной фабрики «Красная Талка» в Иваново-Вознесенске и Московского текстильного института.19)20)21)22)23)24)25)

Пока нет комментариев