Алеша Жигалов

Кирдык этой вашей Америке! ©Неунывающий #Китай нашёл оригинальный способ, как справиться с нынешним гегемоном. Предыдущая ставка в торговой войне с #США – на распродажу US Treasuries из китайских резервов – уже можно признать, не сыграла. И Пекин сделал новую.На днях председатель КНР товарищ Си Цзиньпин посетил провинцию Цзянси, где находится крупнейший комбинат по добыче редкоземельных металлов. Из этой провинции в 1934 году начался Великий поход китайской Красной армии. Товарищ Си возложил цветы к монументу партизанам и поговорил с их потомками. Это была первая поездка Си Цзиньпина после нового раунда торговой войны США с Китаем и введения драконовских санкций против Huawei. Естественно, её направление было выбрано не случайно.По сути, это весьма тонкий намёк, что КНР готовится применить оригинальное оружие против крупнейшей высокотехнологичной державы. Это чудо-средство — редкоземельные металлы. Особенно кобальт и литий, которые используются в батареях смартфонов и автомобильных аккумуляторов. И на которые сохраняется высокий спрос. Например, мировые цены на кобальт за последние годы выросли в пять раз.А кто контролирует его рынок в настоящее время?Мировые запасы кобальта оцениваются примерно в 10,3 млн т. #Россия, Канада и Австралия обеспечивают примерно по 5% глобальной добычи этого металла. На остальные страны приходятся копейки. А более 60% добываемого кобальта — это Демократическая Республика Конго. Та самая, которую в годы «холодной войны» контролировал #СССР. И которая теперь попала в полное и безоговорочное ведение Китая.При этом китайские товарищи действовали более эффективно, чем их советские учителя. Никакой идеологии, никакого светлого и чистого будущего — исключительно взятки политической элите. Причём, не самые большие. ВВП Конго на душу населения — один из самых низких в мире. В 25 раз ниже, чем в России. Китаю удалось вовремя подобрать африканскую страну под своё крыло, пока Штаты почивали на лаврах, и теперь возможность перекрыть конкурентам доступ к кобальту — важный козырь в начавшейся войне.Кстати сказать, подобный, пусть и не стол мощный, козырь мог бы сыскаться и у России, но…В Советском Союзе месторождения кобальта имелись в Азербайджанской ССР, в Тувинской АССР, на Северном Урале и в Красноярском крае. Но сейчас Хову-Аксынское месторождение в Туве фактически не разрабатывается, а ГОК «Тувакобальт», по некоторым данным, перешёл под контроль тех же китайцев. «Южуралникель» и «Уфалейникель», которые раньше выпускали этот металл, свернули его производство под предлогом неэффективности.А единственный производитель кобальта в РФ сейчас, ГМК «Норильский никель», ещё в начале века законтрактовал почти весь свой кобальт для переработки на финском заводе Harjavalta, и теперь производимый там сульфат кобальта целиком идёт зарубежным партнёрам. То есть, Россия продажу него не контролирует. Кроме того, ГМК регулярно подчёркивает, что для него этот редкоземельный металл не является значимым источником выручки, а потому его разработка сверх согласованных объёмов экономически нецелесообразна.Вот так Россия лишилась не только потенциального рычага давления на своего геополитического конкурента, но и уникальной возможности поучаствовать в распределении прибылей от зарождающегося аккумуляторного бума: потребность в средствах накопления электроэнергии, по прогнозам, будет удваиваться каждые три года. А всё потому, что сиюминутная выгода оказалась дороже стратегических перспектив.Теперь понятно, почему Китай вопреки всему растёт и почти на равных тягается с Америкой, а Россия остаётся в экономической дыре и по длительности стагнации готова соревноваться с Японией?

Пока нет комментариев

В споре о том, как правильно писать “на Украине” или “в Украине”, "Беларусь" или "Белоруссия" – обе стороны с маниакальным упорством пытаются апеллировать к каким-то нерушимым правилам языка. Думают-гадают, Украина – это остров или государство, или окраина. Да, какая разница. Это не имеет никакого лингвистического значения.Во всех языках мира (кроме искусственных языков) господствует принцип фиксирования того, что в языке сложилось. Не сразу, а после долгой истории употребления. Исторический принцип всегда давил грамматический принцип.В свое время появились сложносокращенные слова: плавкран, плавсредства с двумя ударениями. Если стали так говорить, то и писать слова стали с корнем плав (плавать, плавун). Так и была узаконена новая орфограмма.Умозрительные правила не имеют значения.Был “кофе” мужского рода, а стал среднего и мужского. Ибо так сложилось и уже теперь эта норма зафиксирована в словарях. И никакие апелляции к разуму уже не помогут.Было “как я провел это лето”. Попогребский снял фильм “Как я провел эти летом” и вот уже повсеместно в прессе пишут безотносительно названия фильма об иномhttps://sportsdaily.ru/…/konkurs-lyubitelskogo-video-ka…Конкурс любительского видео «Как я провел этим летом. ЧМ-2018» от“Как я провел этим летом”Новокузнецкие мастера подводят художественные итоги уходящего лета. В Доме творческих союзов открылась выставка под названием «Как я провёл этим летом».Экспозиция своего рода возможность проследить, какими были прошедшие три месяца для творческих людей.https://tvn-tv.ru/news/culture/kak_ya_provel_etim_letom.html“Этим летом” еще не зафиксировано в словарях, но уже широко употребляется, чтобы в живой речи и текстах передать юмористический настрой автора.В английском языке то же самое. Говорили раньше, “most victorious coach”; “most triumphant coach”, “the best coach” а потом американцы изобрели “the winningest coach” – и все отзовитесь горнисты. Теперь это употребляется во всей американской прессе. И даже в Википедии “again making him the all time winningest coach”.https://en.wikipedia.org/…/List_of_college_football_coaches…Или"in the morning", "in the afternoon", "in the evening", but: "at night". The expression "in the night" means "during one particular night". Днем, утром, вечером – одно, а ночью 0 иное.Наконец, было изобретено легендарное ВНА УКРАИНЕ и уже Google фиксирует 151 тысячу употреблении этого выражения."Вна украине нацизма нет".http://pikabu.ru/story/vna_ukraine_natsizma_net_4884994Во Львове прошло факельное шествие ко дню памяти Шухевича. Активисты выкрикивали лозунги: "Слава Украине! – Героям слава!", "Слава нации! – Смерть врагам!"Пока в словарях этого ВНА нет, но не исключаю, что в грядущем какие-нибудь словари сленга или жаргона его зафиксируют. Фразы “в Украине”, и “на Украине” были употреблены миллионы раз тысячами писателей и журналистов, в тысячах текстов, книг и фильмов. Оба варианта зафиксированы в словарях.Поэтому можно говорить и “в Украине”, и “на Украине”, и даже “вна Украине” в юмористических текстах. А сети сам Бог велел писать хоть так, хоть этак. Можно Беларусь, а можно Белоруссия и даже "Бульбостан" в определенном контексте, как и "Рашка", "кацапстан", "сколенстания", "Святая Русь" и так далее.Это - не вопрос грамотности, а вопрос этики и политики. Дело в том, что слова имеют не только денотативное, но и коннотативное значение. Когда человек говорит "Укрорейх", он не только обозначает Украину, но и обозначает массу информации о себе. Например, что он презирает Украину.Например, "фрикаделка" и "митбол". Казалось бы одно и то же. Ан нет!Слово "фрикаделька" скорее всего скажет пенсионер в столовке, а "митбол" какой-нибудь хипстер, москвич в модном гастропабе.

Пока нет комментариев

Украинская трагедия постепенно застывает в искусстве. Лозница снял «Донбасс» – смелую попытку художественно осмыслить эту странную войну. Конечно, без документальной оснастки тут не обошлось: многое в фильме пришло из роликов и сюжетов. «Донбассу» Лозницы еще очень долго не избежать анализа, проникнутого политической оценкой. Любой смотрящий вынужден нет-нет да как-то ответить на вопрос Бати: ты за фашистов или за наших? Естественно, адекватный зритель ищет третье, но на территории Донбасса Лозницы третьего не дано.Вал претензий само собой в первую очередь гнездится исключительно в политическом: тут будет и русофобия, и очернение действительности, и – куда ж без этого – обвинение в нацистского свойства антропологии. Этическое и эстетическое в любом случае оказывается в тени политического. Так устроено искусство актуальное и максимально злободневное, идущее к обобщениям от предельно конкретного и подробного образа действительности. Не избавиться при взгляде на проблему такого разряда от обязательных именно политических оценок, которые вольно или невольно задвигают в сторону само искусство, которое как бы должно воспарить над идеологией.Но ничего не поделаешь – созданное на материале, сотканном из социального – оно по своей природе таково, что мы вынуждены говорить в категориях именно политических, скатываться в них, оговариваться о них. Любая операторская находка, любой монтажный стык в конечном счете оказывается подсвечен политическим: крупный план физиономии товарища-ополченца – уже приговор. Его имя-погоняло – тоже приговор, лексическая пуля. Его реплики – разоблачение.Эстетически все это кружение жутких лиц изящно и порой безупречно, политически – это в лоб, но любая сознательно избранная автором позиция вообще-то подразумевает право на этот контрольный выстрел, на план-приговор. Лозница оговаривается, что не исследует явление во всем его многообразии и сложности, что он не претендует на позицию господа бога, способного видеть все сверху и сверхобъективно. Лозница исследует одно измерение донбасского конфликта, одну сторону. Это честно: усложни картину – и режиссера уже не вытерпит тяжести взятого вопроса, начнется общечеловечески-этическое про античеловеческую суть войны. Но такой общий план – общее место.Естественно, что о таком вопросе сложно говорить, лавируя между вариантами ответа на прямой вопрос: ты за кого? Лозница указывает, что от этого раздвоения несет фейком: как можно быть за фашистов, если фашисты – плод карнавала, как можно быть за наших – если наши – плод карнавала? Можно только разбирать эпизод за эпизодом, высвечивая, высмеивая и припечатываю эту дикую карнавализацию, сдобренную кровью и горелым мясом. Жуть донбасского карнавала Лозницы в том, что танцуют тут действительно на костях, что примеренные раз роли перетекают в реальность. Это очень хорошо должно быть понятно тем, кто беснуется в тв-студиях или с жадностью наблюдает за беснованием на украинской теме.Поэтому, вероятно, самый страшный эпизод – при всей его неизящной прямолинейности – это расправа толпы над пленным. Понятно, с кем тут режиссер и с кем он призывает быть зрителя – с поругаемым, со слабым. Мы вправе не принимать эту позицию, мы вправе упрекать режиссера за банализацию конфликта, но чего мы делать не должны – это отказывать ему в даре изобразить гогочущее, скалящееся чудовище толпы. Энергия коллективного – и притом манерного, площадно-театрального – насилия изображена им великолепно.Великолепно услышана Лозницей и так называемая музыка улиц: речи и интонации ополченцев прекрасны, завораживающи – это действительно великая музыка убогой народной речи, это точно услышанное особое наречие, в котором замечательно слились злоба и примитивность, мелодия интонаций и бойкий разговорный ритм. Донбас можно просто слушать, не глядя – не в том смысле, что смотреть спиной, как смотрят дегенеративные сериалы, но слушать всю эту бедную чарующую полифонию, чтобы еще глубже погрузиться в исследуемую материю, которая звучит, говорит с нами, хихикает и визжит, изобличая саму себя, свою суть. Услышать эту музыку – великая находка. Представляем, как много теряет этот фильм при переводе на иной язык и как много приобретают русскоязычные зрители.Монолог представительницы какой-то сомнительной миротворческой миссии – просто песня косноязычия, извращение логики языка, блестящая ария больного разума, пытающегося соединить в речи сакральное и бюрократическое. Мощи, иконы, три мерседеса, необходимые для перевозки группы – и все это потом разряжается приятным матерком чиновника, который показывает, чего тут стоит всякое сакральное словоблудие. Торжество речи. Где искажена речь, там искажены и смыслы: жест, который, казалось бы, должен говорить о восстановлении законности и порядка – наказание мародеров – добавляет только большей звериности происходящему; все походит на акт каннибализма.Великий сюжет – прогон провинившегося солдата сквозь строй – девальвируется здесь до тупого насилия своры, где не за что зацепиться моралисту: разве что мы опять можем встать на сторону одиночки, потому что любая толпа – даже более-менее организованная – у Лозницы слишком отвратительна: она скалится, улюлюкает, дышит веселой злобой. Хотя что это за одиночка – завтра он и сам опустит палку на спину другому мародеру. Где ж тут приютиться морали? Толпа, распинающего пленного добровольца с улюлюканьем, потом перекатится в празднующую свадьбу толпу. У какого-нибудь более гуманного режиссера такой переход мог бы значить, что толпа и растворенная в ней человеческая единица – это не такое уж обреченное существо, способное по крайней мере не всегда находиться в животном состоянии. Иначе у Лозницы, которого никак не назовешь гуманистом – у Лозницы еще неясно, где толпа хуже – при издевательствах или при празднествах. Везде виден животный оскал, везде искажает лица гримаса примитивной радости: радости от насилия или радости от веселья. Это не два разных состояния, это просто две разных ужимки.Если народ водит жестокий карнавал и радуется этому карнавалу, то те, кто повыше – понимают чуть поболе и озабочены вещами более важными: чиновничье племя в Донбассе больше озабочено материальной стороной вопроса. Есть и маленькие идеалисты, которым тоже Лозница дает право высказать – и звучит это высказывание военных идеалистов, героев опять же как самооговор. Ничего больше дихотомии «наши» и «фашисты» в их сознании нет. В этом мире искажено само понятие идеи, идею заменяет заботливо конструируемый фейк – именно рамки этого фейка заковывают весь фильм. Разве что в конце карнавал опять начинает кровить взаправду – и кровь эта – следствие безумного карнавала, накрывшего Донбасс.Конечно, Лозница предвзят: достаточно рассмотреть мизансцены. Но он и не скрывает: исследуется вполне себе конкретное явление. Критический заряд исследования Лозницы – колоссальный. Явление не обладает не может адекватно сопротивляться, режиссер побеждает материал – просто потому что он слишком точно ухватил его особенность: зачарованность спектаклем насилия. Нет, все не так просто – можем мы возразить Лознице. Но он об этом собственно и говорит, демонстрируя мир, который вдруг решил, что все – проще некуда. И мир этот водит кровавый карнавал.Автор текста — Георгий Меньшиков

Пока нет комментариев

Я всегда говорила, что закомплексованных девушек надо привозить на "лечение" в Италию - наподобие того, как наши бабушки в свое время ездили восстановиться "на воды". Просто местные мужчины умеют порой отвесить такой комплимент, что любая почувствует себя королевой.https://instagram.com/p/Bwq5fRdlUO9Лучшие из комлиментов, что я слышала в Италии, были: "какие красивые лодыжки!", "вы - слишком красивая блондинка, чтобы ходить без сопровождения", "вы - прекрасны, я не смог промолчать"... Bella, bella, bella, bellissima... Все когда-либо оказанные мне знаки внимания никогда не переходили с вербального на телесный уровень общения, и только один раз мне облапали лодыжку (и дались итальянцам мои лодыжки!), одевая потерянную туфельку аки Золушке...Однако, у подобного пристального внимания итальянцев к противоположному полу есть и обратная, отюдь не привлекательная, сторона медали: чрезмерная навязчивость, прилипчивость и словесный харассмент. Когда женщина, которой адресовано все это чрезмерное - и, что важно, непрошенное - внимание чувствует себя не только не польщенной, но, напротив, оскорбленной, она становится неодушевленным предметом в витрине, который каждый волен рассматривать и комментировать как ему заблагорассудится. Где эта самая тонкая грань между умелым, но учтивым комплиментом и хамским замечанием?Все эти catcalls - так называют в англоговорящих странах заигрывающие фразы, тяжеловесные комплименты и присвисты вслед - ставят каждую, кому они адресованы, в положение жертвы. Поэтому вовсе неслучайно, что именно в щедрой на комплименты Италии родилось диаметрально противоположное движение: в Турине группа девушек запустила флешмоб, рисуя мелками на тротуарах, чтоб сказать "баста!" сексуальным домогательствам.Две девушки, Мальвина Гидетти и Джулия Грассо, цветными мелками воспроизводят на асфальте сексистские комментарии, которые им или подругам довелось когда-либо услышать: "Что ты делаешь тут одна?", "Привет, красавица!", "Тебя подвезти?"Зачем? "Наш голос - это голос всех остальных: так к нему действительно прислушаются". "Это уже случалось и со мной, и с моими подругами, случается с женщинами каждый день. Но так быть не должно. Именно поэтому мы решили сделать что-то символичное, что заставило бы людей задуматься над этим явлением. Многие девушки сами выходят с нами на связь, потому что им просто необходимо выговориться, рассказать свою историю, поделиться своей неловкостью".Студентки, запустившие в соцсетях Facebook и Instagram флешмоб Catcalls of Turin, подхватили его из США - а их инициатива, в свою очередь, уже распространяется по остальным городам Италии, от Рима до Палермо.Странно, но некоторые женщины даже встали на защиту чересчур словоохотливых и любвеобильных мужчин. Мальвина, одна из основательниц движения, говорит: "некоторые пытались свести на нет наши усилия по привлечению внимания общественности к этому явлению, аргументируя, что выкрикнутые на улице слова - это всего лишь комплименты или же что с ними такое происходит сплошь и рядом, и они не жалуются. Они так привыкли к подобному поведению, что уже стали равнодушны к этим словесным выпадам. Но, на самом деле, если мы и далее будет продолжать считать словесные домогательства нормальным поведением, то потом нормальными для нас станут и более серьезные формы насилия. Дело в том, что любой комментарий может быть расценен как насилие, если он причиняет нам дискомфорт и угрожает нашей свободе. Несколько дней назад мне написала одна девушка и рассказала, что как-то побежала, чтобы успеть на автобус, и мужчина громко прокомментировал ее грудь, потому что та колыхалась во время бега. Так вот, с этого дня девушка больше не бегает вообще". Некстати сказанные слова, даже если положительно оценивают того, к кому они обращены, могут ранить и оставить отнюдь не приятные воспоминания.В соседней с Италией Франции подобное поведение законом расценивается как преступление. "Было бы прекрасно, если бы такой закон был бы принят и в Италии", - говорит Мальвина. "Многие прохожие останавливаются и наблюдают за нами, пока мы работаем над надписями. И спрашивают почему мы это делаем. А мы надеемся, что смогли привлечь внимание общества к этой проблеме. Мы не рассчитываем, что подобное враз прекратится, но мы хотим, чтобы к нам прислушались".

Пока нет комментариев